Каляев С.К.: жизнь в Казахстане

27 декабря 1943 года. Указом, подписанным Молотовым, Калмыцкая Автономная Республика была ликвидирована,а на ее месте создана область с центром в г.Астрахани. Примерно в середине июня 44- го перестала существовать и столица Калмыкии. Элиста была переименована в Степной . К этому времени все калмыки уже были выселены в Сибирь, Казахстан, Киргизию, в Алтайский край. Кто - куда.

Я не располагаю точными сведениями, но мне говорили,что при выселении каждый взрослый человек получал уведомление о том, что высылается он навечно, никаких жалоб от него ни на что быть не должно, а в случае нарушения ему полагается лагерный срок в 25 лет. Писать, правда в рамках дозволенного, не запрещали.

Тогда начались поиски. Писали все и всем. Обращались к любым знакомым и незнакомым людям с посьбами сообщить о местонахождении близких и просто знакомых людей. В письмах того времени длинной вереницей, через запятую, идут имена друзей, врагов, знакомых и родных, официальных лиц.

О судьбе соотечественников Санджи Каляев узнал летом 1944 года от племянника, из письма с фронта. Среди прочих дописок на полях вокруг листа есть и такая фраза:

Примерно с января 1944 года стали отзывать из армии фронтовиков- калмыков. Их собирали в определенных пунктах и потом эшелонами отправляли в Сибирь.

В конце одного из писем января 1945 года есть такой любопытный абзац:

"У меня большое горе - приобрел я собаченку. Такой славный щенок был. Умница такая-прелесть...Главное - прозвание ее - "Элиста"

Была она сперва худенькая, грязная. Но через месяцы стала неузнаваема. Но...в один воскресный день у меня ее украли...Так и говорю: найду, голову сниму тому мерзавцу, что украл ее. Это точно. Да, какой-то мерзавец разлучил нас - меня с маленькой Элистой. Но память о ней останется - рассказ "Собачка по имени Элиста"

Не нужно объяснять какой риск был даже в таком письме в начале 1945 года. Но, видимо, молчать больше не было сил. Пусть хоть имя собаки, но произносить его вслух, пусть эзоповым языком, но- высказать свое горе. Ведь рядом с ним не было ни одного калмыка, поделиться было не с кем.

Собака Элиста у него действительно была и, к счастью, никуда не пропала. Он писал о ней во многих письмах и повторял ее имя громко и никто не донес. А вот что он калмык, и его следует, как и всех калмыков поставить на спецучет донесли. Но это было уже тогда, когда рядом были земляки. И донес свой, некто Давид Утнасунов . Не мог допустить, что бывшему зеку лучше, чем честным гражданам.

Это произошло после того, как Санджи Каляеву, работавшему уже в колхозе доверили поехать в Сибирь продавать колхозный аппорт (яблоки). См. Каляев С.К.: рассказ Яблоки Видимо, он сумел и тут убедить, что продавать яблоки - его специальность, и лучше него этого никто не сумеет сделать. Тем более в Сибири, где живут теперь калмыки. Он даже поговаривал о возможной поездке в Москву!

Вот тогда справедливость действительно восторжествовала- его поставили на спецучет. И ни какие доводы и уговоры не помогли, ни даже письмо Швернику, где он писал, что уехал из Калмыкии задолго до войны и приехал в Казахстан по своей воле.

К этому времени калмыков выселили не только с территории бывшей республики, где они, якобы, за полгода немецкой оккупации (с июля по декабрь 1942 года) "изменили Родине", почему же переселенец завидовал бывшему зеку?

Из поздравительного письма дочери с днем рождения (январь 1949 года):

"Милая дочурка, не огорчайся,что я не сумел приехать и на этот раз. Я прилагал все усилия для того,чтобы навестить вас. Но увы,ничего не получается. Не разрешают. Никуда. Алма-Ата рядом-23 км., и то требуется специальное разрешение от соответствующего учреждения. Уже больше года,как я не был ни разу в Алма-Ата. Я не писал вам об этом, чтобы не расстраивать вас, но ничего не сделаешь-факт остаётся фактом."

Декабрь 1949г- "Наконец я добился разрешения съездить в Алма-Ата к профессору. Диагноз-склероз аорты с приступами грудной жабы."

Только в январе 1955 года он напишет:"...нам разрешили ездить по делам в Алма-Ата без особого на то разрешения, и все пока."

К тому времени его жизнь стала поправляться.

Март 1950 года: "Работа идет сравнительно ничего. Школа, где я работаю расположена в 6 км от ж.д.ст. Жетыген (от Алма -Аты 60 км.). Местность напоминает нашу степь. Население - казахское. Есть немножко поляков и чеченов. Колхоз называется "Октябрь", примерно в 270 дворов. Занимаются скотоводством и земледелием. Живут неплохо- экономически. А о культуре - не спрашивай. Я здесь живу уже около месяца...Занимаюсь в неделю 18 часов и добавочные-6, итого 24ч. А оклад ещё не известно (какой), так как работу в Астраханском пед.ин-те и Саратовском Ком. универ-ситете не считают за педстаж на том основании, что в инструкции где перечислены учебные заведения, не упомянуты: пед. институт, ком.университет и театральная студия. Как тебе известно, у меня на руках есть справки,что я работал в Астраханском пед.ин-те 2 года и.о.доцента, в ком.ун-те 3 года и еще есть подтверждение о работе в Калм. театре-студии преподавателем русского и калмыцкого языков. Я прошу тебя выяснить этот вопрос и ответить мне."