Переломный 1924 г: переход КВЖД под советско-китайское управление

В начале октября этого года Китайская Восточная железная дорога перешла в руки совместного советско-китайского управления, что коренным образом изменило всю жизнь россиян в Маньчжурии. Как происходил 3 октября 1924 г. -в день "Октябрьского переворота на КВЖД" - переход КВЖД в совместное советско-китайское управление? О! Это был день весьма драматических событий. Но начать придется все- таки с кануна - со 2 октября. Вторая половина дня. Необычайное волнение в железнодорожных кругах. Получены первые официальные сведения о сроке перехода Китайской дороги в руки новой администрации. Все знали о ведущихся советско-китайских переговорах. Но никто не ожидал столь быстрых результатов. Оказалось неожиданным, что изменения должны произойти буквально завтра. От Чжан Цзолиня была получена телеграмма о том, что завтра прибудут китайские члены созданного Распорядительного комитета и в тот же день вступят в исполнение своих обязанностей. Советская сторона вроде бы заявила, что ни о какой передаче дел в этот день не может быть и речи. Постепенно в правлении дороги восстанавливается спокойствие. С внешней стороны все здесь обстоит так же: висят те же выцветшие и пожелтевшие плакатики: "Канцелярия", "Ревизионный комитет", "Приветствия без рукопожатий", "Просьба оставлять верхнее платье у швейцара" и т.п. В шесть с половиной часов вечера на квартире советского генерального консула М.Я.Ракитина происходит совещание советских членов Распорядительного комитета дороги , на котором присутствовали Серебряков, Ракитин, Данилевский. Результаты совещания неясны. Говорили, что были окончательно намечены кандидатура в Управляющие дорогой А.Н. Иванова и на должность помощника Управляющего инженера Эйсымонта .

Утро 3 октября. В "Заре" статья "Исторический день КВЖД". Так сказать, прогноз ожидаемых событий, как они представлялись журналистам вечером 2 октября, когда верстался номер газеты: Сегодня в 8 час. 5 мин. утра прибывают китайские члены Распорядительного комитета дороги - Юань Цзинькай и другие и вступают в исполнение своих обязанностей. Сегодня же в 12 час. первое заседание. Завтра, тоже в 12 часов - первое заседание Распорядительного комитета в полном составе, т. е. русских и китайских членов вместе, самое обычное, деловое. На повестке дня один вопрос: О назначении Управляющего дорогой и его помощников. После принятия решения оно будет передано Управляющему дорогой. После назначения Управляющего и его помощников - должно состояться и назначение новых начальников служб. Русские члены правления молчат. Якобы собираются внести протест против смены высшей администрации. Другая версия: они настолько ошеломлены неожиданностью, что не смогли установить, какой им тактики держаться. Остроумов заявляет: - Я готов сдать дела, так как они находятся в полном порядке. Управление работало нормально. Начальники служб не получали каких-либо официальных извещений о событиях или распоряжений о сдаче дел. Сегодня занятия должны идти нормальным ходом. Все события будут происходить в правлении. Неожиданным было предложение инженеру Данилевскому войти в состав Распорядительного комитета . Теперь старых членов правления там два: он и Юань Цзинькай. Таково было, как мы можем убедиться, вполне спокойное ожидание предстоящих событий. Однако на следующий день -4 октября - газета вышла под сенсационным заголовком:

"Китайская дорога в руках советско-китайского управления". А подзаголовки холодили душу читателей:

"Вчера Правление и Управление Китайской дороги - арена чрезвычайных событий, носящих не только местный, но международный характер. Дни, подобные вчерашнему, Китайская дорога не знала за все 25 лет своего существования. Переход дороги из банковско-китайского в советско- китайские руки. Сложение старым составом Правления своих полномочий. Увольнение крупнейших лиц администрации дороги и назначение новых". Наконец, как завершение всего этого калейдоскопа событий: "Арест управляющего дорогой инженера Остроумова и начальника Земельного отдела дороги Гондатти ". Ниже следует полный отчет двух ведущих харбинских журналистов - Л.В. Арнольдова и М.С. Бибинова (под псевдонимами Виктор Сербский и М. Рокотов ) о тех по-настоящему драматических событиях, которые в действительности произошли за минувший день.

Утро 3 октября 1924 года. Свежий холод первого заморозка и червонное золото осеннего солнца. Встречают мукденских гостей. Последние распоряжения - и из парадной комнаты харбинского вокзала выходит инженер Остроумов . Он в синем пальто-клеш, в серой поярковой шляпе, в серых гетрах, с серыми замшевыми перчатками в руке. В этот момент скромно проходит в буфет первого класса (его будущий преемник) Иванов . Подходит поезд. Пульман первого класса, *23. Доктор Хэ (его я уже упоминал выше) Остроумову: "Хау ду ю ду?" И вдруг внезапной толпой сбоку: главноначальствующий Чжу Цинь-лан , генерал Чжан Хуансян , генерал Вэн и другие. Выходят китайские члены Распорядительного комитета. Остроумов им передает свои визитные карточки. Каша рукопожатий, взаимных поклонов, передаваемых из рук в руки карточек. Многие приехавшие, даже китайцы,- люди новые и не знакомы друг с другом. Затем все кучкой движутся к парадной комнате. В эту минуту, рослый и представительный Иванов подходит к ген. Ян Чжо, как к доброму своему знакомому, и дает ему две карточки: "Для г-на Юань Цзинькая и Вам"?

Будущий "Эн" в отличном летнем пальто, в свежей светло-серой шляпе. У него открытое моложавое лицо блондина, на верхней губе подстрижены усы: облик простой, чувствуется в себе уверенность и полное самообладание. Все входят в парадную комнату. На круглом столе обычное: тяжелые вазы, нагруженные фруктами, печеньем, дымится в сверкающих чистотой стаканах - горячий чай. Все переходят с места на место, разговаривают, совещаются - никто не берет на себя инициативу пригласить к столу. Иванов, обведя всех вопросительным взором, проходит к выходу. Среди китайцев - Данилевский. - В одиннадцать часов? Да, в одиннадцать. От входа налево, в углу, у окна стоит один Б.В. Остроумов . Безучастный, замкнутый, безмолвный. Это была его привычка прежде, всех объединять, веселить, дирижировать общим настроением. Сегодня не то. Еще несколько минут тягостного недоуменья. Наконец, Остроумов бросает через головы Данилевскому: - Ну что, Сергей Иванович , они не будут чай пить?

- Очевидно, нет,-глухо отвечает инженер Данилевский. Остроумов обращается тогда к группе журналистов:

- Всего хорошего, господа! - И быстро уходит. Что происходило в это время в правлении дороги? Готовились к встрече членов Распорядительного комитета. Она была назначена на 11 час. утра. Тем временем в помещении Русско-Азиатского банка должно было состояться совещание русских членов правления дороги с представителями администрации местных отделений Банка. Они отправились туда в одиннадцатом часу. Правленцы лихорадочно ожидали результатов совещания. Но раньше возвращения русских членов правления, около 11-ти прибыли новые члены Распорядительного комитета. В правлении по-прежнему тихо и чинно, по-обычному. За несколько минут до 11-ти появляется ген. Ян Чжо . Краткое интервью:

- Я как и был прежде,- говорит генерал,- так и остаюсь членом ревизионного комитета дороги. В 11 час. 5 мин. безо всякого сопровождения прибывают в вестибюль и снимают свои пальто М.Я. Ракитин , А.Н. Иванов и гр-н Серебряков . Ракитин в синем костюме с портфелем. Лицо его бесстрастно. Иванов -в черном, строгом костюме. Встреченные секретарем инженера Данилевского, г. Люба, все трое быстро проходят в его кабинет товарища председателя правления. Там, когда открывается дверь, виден в мягком кресле Серебряков. На столе Данилевского в вазе букет снежно-белых астр.

В 11 час. 10 мин. прибывает сам Данилевский, а затем с минутным перерывом появляются, наконец, русские члены Правления - С.М.Вебер, В.В.Пушкарев, П.И.Кузнецов, Н.К.Эльтеков. Все они поднимаются наверх, в зал заседаний, за исключением инженера Данилевского, прошедшего в свой кабинет приветствовать советских гостей. Заседание прежнего состава правления и ревизионного комитета дороги в присутствии всех - новых и старых членов как русской, так и китайской группы - начинается в зале заседаний ровно в 11 час. 15 мин. и продолжается ровно - ПЯТЬ минут. За эти пять минут заместитель председателя Правления Юй Жэнь-фэнь зачитывает телеграмму маршала Чжан Цзолиня о сформировании Распорядительного комитета , к которому переходят все функции прежнего правления. Это означало, что прежнее правление распускается и его более не существует. Окончив чтение телеграммы, Юй заявляет, что никаких прений по существу дела он допустить не может. Кроме того, "он спешит" и поэтому объявляет последнее заседание правления закрытым. В 11 час. 20 мин. все уже спускались вниз, в вестибюль. В зале задержались только Данилевский, Юань Цзинькай и ген. Ян Чжо. Все трое - единственные, кто из состава прежней высшей администрации дороги попали в состав Распорядительного комитета. Бывшие члены правления разъезжаются по домам. В вестибюле появляется новый вице-консул СССР в Харбине г-н Дяткович . Наконец, вниз из зала заседания спускается Данилевский, проходит в свой кабинет и через минуту появляется оттуда в сопровождении советских представителей. Первым идет Серебряков со значком члена ЦИКа в петлице, за ним Ракитин, держа в руках новый желтый портфель, и замыкает шествие А.Н. Иванов . Все они скрываются в дверях кабинета председателя правления дороги. В 11.40 появляются вновь назначенные члены Распорядительного комитета - китайцы: Лю Юнхуа, Ляо Цзо и инженер Фань Цигуань -и точно так же проходят в тот же кабинет. Вслед за ними туда же идут ген. Ян Чжо и Юань Цзинькай. В 12.15 начинается частное совещание Распорядительного комитета. Инженер Далматов, по обыкновению, исполняет функции церемониймейстера и готовит зал к предстоящему заседанию. Огромный и парадный главный зал правления дороги, украшенный по стенам внушительными портретами русских генералов и китайских сановников,- неузнаваем. Посередине - огромный крытый белой скатертью стол, украшенный цветами. Стоят вазы с фруктами, коробки конфет. За соседним столиком перетирают многочисленные фужеры для шампанского. Ровно в 12 час. дня из кабинета председателя появляется фигура будущего Управляющего дорогой Иванова. В 12.05 двери кабинета распахиваются и весь состав Распорядительного комитета проходит в зал для того, чтобы заслушать речь нового председателя Распорядительного комитета ген. Бао Гуйцина . В большом зале все расположились за сервированным столом. Разнесли шампанское. Заседание открывает Юань Цзинькай , который заявляет:

"Сегодня первое заседание Правления в новом составе, которое отныне называется уже не Правление, а Распорядительный комитет". Он перечисляет состав членов Правления от Китая. Вслед за ним поднимается Серебряков и сообщает: "С нашей стороны входят в Распорядительный комитет: товарищем председателя Серебряков , членами - Ракитин , Грант , Данилевский и Клышко ".

После выступления Серебрякова Юань назвал китайских членов ревизионной комиссии, а Серебряков -русских. Ими оказались: инженер Чэн Хань, ген. Ян Чжо, Дяткович и Костин. Третий член ревизионной комиссии от СССР еще не назначен. Приветственная речь ген. Бао Гуйцина. Известный нам Бао Гуйцин, тогдашний глава Распорядительного комитета, лично на заседании не присутствовал. Г-н Юань прочел его письменное обращение за личной подписью. Оно гласило: "Сегодня день открытия функций Распорядительного комитета и ревизионного комитета Китайской Восточной железной дороги. Произошли реорганизация и перемена в деловой обстановке. Я назначен председателем Распорядительного комитета, но казенные дела временно задержали меня в Мукдене. Весьма сожалею, что лишен возможности лично присутствовать в день открытия функций Распорядительного и ревизионного комитетов. Председательствование за меня поручаю члену Распорядительного комитета Юань Цзинькаю. Состоявшееся подписание дружественного соглашения открывает совместную дружественную работу на бесконечное счастье Китайской Восточной железной дороги. Приветствуя в этот день Распорядительный и Ревизионный комитеты железной дороги двух правительств, я желаю многолетней успешной работы. Председатель Распорядительного комитета, совмещающий должность главноуправляющего делами Общества Китайской Восточной железной дороги (дубань) Бао Гуйцин". По прочтении речи генерала Бао присутствующие на заседании подняли в его честь бокалы вина. Затем русские и китайские члены комитетов знакомились между собой, поздравляли друг друга, чокались бокалами шампанского. В час дня все члены комитетов вышли из зала и поднялись в зал заседаний Комитета, где началось первое деловое заседание. Это заседание носило совершенно закрытый характер. Результаты его стали известны журналистам позднее. Ровно в два часа дня был объявлен перерыв. Все китайские члены комитетов из зала заседания вышли и разошлись по коридорам. Советские представители не выходили. После 20- минутного перерыва совещание продолжило свою работу. Занятия в правлении заканчивались в три часа дня, и правленцы, обсуждая между собой события, потянулись к выходу. Правление опустело. Лишь в угловой комнате второго этажа по-прежнему шло заседание, а внизу в приемной-вестибюле толпились представители газет, ожидавшие его результатов. На каждого, выходившего из заветной комнаты, набрасывались с расспросами, но все отмалчивались. Наконец, информацию удалось получить. С разрешения Распорядительного комитета прессу собрал в свой кабинет начальник Канцелярии Правления профессор Рязановский и вкратце сообщил о ходе еще не закончившегося заседания.

- На повестке дня,- заявил он,- как известно, стоят следующие три вопроса:

1. Вопрос об учреждении Распорядительного комитета;

2. Об установлении порядка приема дел правления;

3. О назначении Управляющего дорогой и его помощников. Профессор В.А.Рязановский объявил, что Распорядительный комитет, заслушав заявление исполняющего должность заместителя председателя об учреждении комитета, постановил принять это заявление к исполнению и считать Распорядительный комитет в следующем составе: председателя ген. Бао, товарища председателя Л.П.Серебрякова, заместителя председателя Юань Цзинькая, заместителя товарища председателя М.Я. Ракитина и членов - С.И.Данилевского, Гранта, Н.К. Клышко, инженера Фань Цигуаня, Лю Чжэна и Люй Жунхуана - вступившими в исполнение своих обязанностей с 12 час. дня 3 октября. По пункту второму постановлено: поручить гг. Юаню и Серебрякову установить порядок и произвести саму приемку дел правления дороги. Наконец, по третьему пункту принято решение: Управляющего дорогой инженера Б.В.Остроумова и его помощника инженера С.Ц. Оффенберга уволить. На эти должности назначить Управляющим А.Н. Иванова и его помощником - инженера А.А. Эйсымонта . Этими краткими, хотя и первостепенной важности сообщениями официальная информация начальника Канцелярии была исчерпана. Больше он ничего не мог сказать, кроме того, что заседание еще продолжается, причем идут разговоры о предполагаемых переменах в среде начальников служб.

Для журналистов снова потянулись томительные минуты ожидания конца заседания. В три с половиной часа, из зала заседания вышли председатель и два члена ревизионной комиссии и удалились в другой кабинет для своего отдельного от Распорядительного комитета заседания. Через несколько минут стала известна очередная сенсация: заседание Распорядительного комитета постановило, что название " Распорядительный комитет " уничтожается и что верховный административный аппарат дороги будет по- прежнему называться "Правлением". Заседание правления окончилось только в 4 ч. 35 мин. дня. Сперва вышли китайские, а через несколько минут и советские члены правления. Журналисты оцепили их, расспрашивая о результатах заседания, но спрашиваемые ничего не смогли или не захотели прибавить к полученной журналистами ранее информации. Однако удалось узнать, что на заседании велся разговор о дальнейших заменах лиц в администрации дороги, причем уже намечены, хотя и не оформлены протоколом следующие замены и назначения: на должность заведующего Экономическим бюро - вместо И.А. Михайлова инженера Г.Н. Дикого, на должность правителя дел Канцелярии, обязанности которого в настоящее время исполняет Р.Р.Мюллер, назначить г. Яцунского, и вместо А.В.Обольского, на должность секретаря Управления назначить А.М. Большова. Никаких новых перемен, назначений во вчерашнем заседании произведено не было. Никакие другие вопросы не рассматривались. На улице -сильная гроза с градом несколько задержала отъезд из правления его членов, чем и воспользовались журналисты. В 5 час. вечера здание правления опустело, чтобы со следующего дня зажить новой жизнью. Теперь о том, как проходил этот день - 3 октября - в Управлении дороги (последний день Остроумова в должности Управляющего КВЖД). Скоро 9. По широким панелям Большого проспекта к Управлению течет обычный поток служащих. Дверь в кабинет Оффенберга открыта: работает. Дверь в кабинет "Эн" наглухо закрыта. Появляется элегантно одетый Обольский. Шутит. Опоздал и таинственно улыбается профессор Гинс. Выжидательная лихорадка. День в управлении прошел в необычайном настроении лихорадочного ожидания каких-то крупных событий. С утра все были на местах, но занятия не клеились. Служащие поминутно выходили в коридоры, смотрели, не появилось ли новое начальство, жадно ловили каждый слух. И ждали - ждали событий. Была уверенность в том, что вот-вот придет новое начальство и начнутся перемены - перемены во всем, но прежде всего в личном составе служащих. Управляющий опаздывал. Заметили и учли, как факт, имеющий какую-то подкладку. Но в 9.30, как всегда неожиданно для всех, в свой кабинет проходит Остроумов . Он бодр и улыбается. (Вообще все и всюду улыбаются.) Но ни разу не улыбнулись только трое: Серебряков, Ракитин и Иванов. У всех на устах вопрос: уедет ли Остроумов? Общее мнение, что нет, останется в Харбине. В начале 11-го часа к Управляющему приезжает французский консул Леписье. Вскоре Остроумов направляется на совещание в Русско-Азиатский банк. По возвращении его из банка разнеслись слухи, что инженер Остроумов уж подал в отставку и выпускает прощальный приказ. Однако сотруднику "Зари", обратившемуся к Управляющему за проверкой этого слуха, Остроумов заявил, что никакого прошения об увольнении он не подавал и тем более не отдавал приказа по линии об оставлении своего поста. Час истекал за часом, и лихорадочное возбуждение управленцев начало спадать. Все глубже стала проникать уверенность, что день пройдет спокойно, и что если и будут какие-либо события, то не раньше следующего дня. Спокойствием прониклось сверху донизу все Управление - настолько, что Управляющий назначил даже представителям прессы на следующий день интервью о происходящих и готовящихся событиях. Из этого очевидно, что Остроумов не был ни о чем уведомлен и ничего не знал о происходившем в правлении, не ожидал каких-либо серьезных перемен. Возможно, что он получил от советской стороны какие-то заверения и был обманут. Во всяком случае, обманутыми оказались все служащие управления, все они ошибались по поводу видимого спокойствия. Мы теперь знаем, какие события в эти часы разворачивались вовсю в правлении дороги. Но вот в управлении тоже все стало известно. И финал: прощальная речь Остроумова. Передаю слово беспристрастному газетному отчету: "около 3час. дня служащие Управления стали собираться к дверям кабинета Остроумова. Разнеслась весть, что группа служащих хочет устроить ему проводы, и к дверям кабинета стали стекаться со всех служб все чины Управления от машинисток и конторщиков до Начальников служб. Толпою служащих были заняты в обе стороны коридор и доверху лестница, ведущая в Контроль. Появившийся в дверях кабинета Остроумов был встречен рукоплесканиями. Заметно взволнованный, Б.В.Остроумов обратился к своим сослуживцам с речью. Он сказал следующее: "Ну что ж, друзья мои, около четырех лет мы боролись за Китайскую дорогу, и эту работу я направлял. В то время дорога была оторвана от России. Теперь Россия пришла. Вы знаете, что в Пекине и Мукдене состоялось по этому поводу соглашение, а сегодня в 12 час. дня первое заседание Распорядительного комитета, которое заканчивается к вечеру, и во главе дороги будут поставлены новые лица. Я рад, что вы собрались здесь, и, не будучи в состоянии долее руководить вами, я могу поблагодарить вас за ту колоссальную работу, которую мы вместе с вами произвели. Перед тем как мне приехать сюда, я наметил план работы и должен сознаться, что с вами мне удалось осуществить его гораздо легче, чем я думал. Мы работали с вами в самый острый период после тяжкой войны и революции, в период партийной, политической борьбы, и я с гордостью могу сказать, что мы в целости донесли достояние России и Китая до сегодняшнего дня. Мы сберегли то богатство, которое приобретено великим соглашением графа Витте с Ли Хунчжаном , и Китайская дорога по заключению всех специалистов является далеко не худшим звеном Великого Сибирского пути. Но самой главной ценностью Китайской дороги является ее личный состав. Когда я принимал дорогу, я потребовал, чтобы мне было положено на стол 3 миллиона и заключен 20-миллионный заем. Однако ни копейки дано не было. И все же свыше 20 тысяч служащих и рабочих имели на дороге свой кусок хлеба. Вы знаете, какое количество самых разнообразных учреждений содержалось за счет Китайской дороги. Во всей той работе, которая сделана, в вашем лице я видел честных и энергичных сотрудников. Может быть, за время нашей совместной работы и были некоторые несправедливые требования, особенно в начале, но вы сами понимаете, что чрезвычайные обстоятельства влекут за собой и чрезвычайные меры. Я сам поражался той выносливостью, с какой вы несли эту работу, выполняя все мои требования. Вы служили не мне, а вашим родинам России и Китаю, и горжусь, что в этом деле служения России я был во главе вас. При моих переговорах с местными представителями советской власти, теперь уж это дело прошлого, я всегда указывал им на ваши заслуги и просил беречь личный состав Китайской дороги как главное ее богатство. Сегодня я расстаюсь с вами. Кто знает, быть может, судьба еще столкнет нас. И где бы и когда бы это ни произошло, я буду рад отнестись ккаждому из вас от мала до велика, как к другу, и в трудную минуту протянуть руку дружеской помощи. Теперь такой же плодотворной работы от вас ожидает новая Россия. Передавая ей вас, я передаю ей то, что ей так необходимо. Желаю вам полного успеха в работе и благополучия в жизни. Большое, большое спасибо!" При этих словах Б.В.Остроумов несколько раз отвесил глубокий поклон. Все присутствующие ответили ему аплодисментами".

Теперь продолжение этой истории. Остроумов уже завершал свою речь, когда к нему подошли и встали около него несколько китайских полицейских чинов Сыскного отделения. Управляющий предложил им пройти в его кабинет, а сам продолжил выступление. Полицейскими в кабинет был приглашен находившийся тут же Гондатти . Ему предложили пройти через кабинет Оффенберга вниз, в свой кабинет. Там его ожидали еще двое полицейских, которые сразу же объявили ему: - Вы арестованы! После этого в автомобиле Николай Львович был отвезен в сыскное отделение. Когда в кабинет вернулся Остроумов, ему также предложили проехать в полицейское управление. Он подчинился и, под аплодисменты сослуживцев, направился к автомобилю. Доставленный в управление, Остроумов был сначала помещен в приемной его начальника ген. Ван Литана. Здесь к нему приехала дочь - Ольга Борисовна и привезла обед. Вторично, на этот раз вместе с матерью, они еще раз приехали вечером и доставили Борису Васильевичу необходимые вещи. Затем арестованного перевели в отдельную комнату бывшего Первого отделения управления. Сюда же, но в другую комнату, был помещен и Гондатти. Отношение к арестованным со стороны китайских властей было внимательным и предупредительным. Комнаты, отведенные для них, были срочно обмебелированы. Специально для них из магазина Чурина были доставлены две кровати с матрасами, зеркала, ковры. Для обслуживания узников был затребован повар из ресторана "Пекин". Был обеспечен полный комфорт, однако сообщение с внешним миром было запрещено. Так, видимо, местные китайские власти представляли себе осуществление приказа Чжан Цзолиня из Мукдена: "Наложить на г.г. Остроумова и Гондатти до выяснения положения дел домашний арест". Безусловно, этот вынужденный с китайской стороны шаг был сделан по требованию советских представителей на переговорах - в первую очередь Карахана . Несколько позднее Чжан Цзолинь прямо заявил, что этот арест был произведен в силу давления со стороны советского дипломата, а не по инициативе китайских властей (Заря, 31 декабря 1924г., *297). Одновременно китайские власти ввели в Харбине военное положение , специально объявив, однако, что это сделано якобы отнюдь не в связи с происходящими событиями. В тот же день, 3 октября, в помещении американского консульства в Харбине состоялось экстренное совещание консулов в связи с последними событиями. На запрос из "Зари" о результатах совещания в консульстве ответили, что в нем приняли участие представители 4 держав - Франции, Японии, США и Англии. Обсуждался главным образом вопрос об аресте китайскими властями инженера Остроумова и Гондатти. В результате обмена мнениями и своего решения участники обратились к ген. Чжу Цинлану с просьбой оказать содействие и освободить арестованных. Ген. Чжу обещал сейчас же переговорить об этом по прямому проводу с Мукденом и получить его разрешение. В свою очередь, главноначальствующий заявил, что запрос сделан в срочном порядке и ответ нужно ожидать к ночи. Тем временем советская сторона не допускала никаких промедлений. Новые советские управленцы ходили по зданию Правления и выбирали себе кабинеты по своему вкусу. Над зданиями Правления и Управления дороги были подняты новые флаги КВЖД: на месте квадрата с национальными цветами императорской России у верхней части древка теперь было красное поле с золотым серпом и молотом. 5 октября в 12 час. дня в здании советского Генерального консульства, открывшегося в Харбине , состоялась торжественная церемония поднятия государственного флага СССР. Иностранные консулы - перед лицом возвращения СССР на Китайскую дорогу и открытия в Харбине советского Генконсульства - изменили свою позицию. Они стали заявлять, что ничего противозаконного в арестах они не находят, что китайские власти осуществили свои законные судебные права, предъявив арестованным обвинения в порядке следствия. В Сыскном отделении репортеру удалось обменяться несколькими фразами с Н. Л.Гондатти. На вопрос о том, известны ли последнему причины ареста и продолжительность его, Николай Львович ответил: - Мне ничего не объяснили, и я не знаю ни причин задержания, ни как долго продолжится арест. Что делать - пусть подержат, мне не привыкать к арестам. За время революции я девять раз арестовывался,- с улыбкой добавил он, прощаясь. Китайские власти находились в определенном затруднении: какими-либо фактическими подтверждениями виновности Остроумова они не располагали. Обещание советских агентов предоставить им обвинительные материалы исполнено не было. В условиях зафиксированного отсутствия материалов для обвинения Канцелярия прокурорского надзора китайского Окружного Суда начала усиленную работу по переводу на китайский язык (!) всех бумаг и документов, захваченных при обысках у Остроумова и Гондатти, а также у репрессированных советской стороной И.А. Михайлова , инженера А.А. Гаврилова , бухгалтера КВЖД Г.И.Степунина - т.н. следственных материалов в объеме 10 тыс. страниц. К этим переводам были привлечены все драгоманы прокурорского надзора, выполнявшие эту пустую и бессмысленную работу в течение многих месяцев. В конечном счете никаких злоупотреблений выявлено не было, Остроумов без какого-либо суда был освобожден, однако в заключении ему и другим арестованным пришлось пробыть 11 месяцев. Надо ли говорить, каким тяжелым в моральном и физическом отношении был этот период для деятельного и энергичного управляющего КВЖД, привыкшего к активной и продуктивной работе в течение своего каждого рабочего дня! И эти многочасовые допросы! На одном из них, 30 декабря 1924г. Борис Васильевич с горечью говорил: -Я четыре года работал для дороги, я вкладывал в нее всю свою душу, и вот теперь приходится переживать и испытывать такие страдания и унижения. Эти пытки и нравственные переживания способны, кажется, свести меня с ума! Евгения Александровна Остроумова со своей стороны принимала все возможные меры для вызволения мужа из заточения. С этой целью она предприняла поездку в Пекин и Мукден. В Пекине ее приняли все посланники, кроме Карахана , который заявил, что вполне мог бы употребить свое влияние в пользу Остроумова, "если бы Остроумов изъявил желание перенести разбор своего дела в Москву". "Было бы трудно представить, чтобы мой супруг согласился на это",-отреагировала на это "предложение" г-жа Остроумова. Дипломаты в Пекине, по ее словам, все были на стороне ее мужа. Посланник США д-р Шурман заявил, что репутация этого русского инженера в Соединенных Штатах так высока, что захоти только Остроумов приехать туда, то везде и на любой железной дороге его примут с распростертыми объятиями. Чжан Цзолинь в Мукдене лично дал ей то объяснение причины ареста Остроумова, которое я уже привел выше, добавив, что он озабочен этим делом и поручил контроль за его разрешением Бао Гуйцину. Отношение китайской стороны к бывшему управляющему КВЖД нашло свое выражение также в чрезвычайно лестной характеристике, данной Остроумову цицикарским генерал- губернатором ген. У Цзиньшэнем. Подытожу сказанное: обвинения против Остроумова, Гондатти и других оказались полностью вымышленными советской стороной, были лишь местью Остроумову и его коллегам за их независимую позицию. Борис Васильевич и все другие вышли на свободу. 6 ноября в Пекине Остроумов дал интервью корреспонденту газеты "Заря", в котором заявил, что всегда стоял в стороне от политики, занимался всю жизнь экономической работой, в частности, железнодорожным строительством - еще с тех времен, когда начинал свою службу в качестве рабочего на Сибирской дороге.

"Мои соотечественники,- сказал он,- добивались моего ареста, несмотря на хорошо им известную горячую мою преданность России!" Новая администрация получила дорогу в прекрасном состоянии и не создала, по его мнению, ничего нового.

Постоянное стремление развивать конкуренцию с ЮМЖД Остроумов совершенно правильно считал огромной ошибкой со стороны советской администрации, которая сама побудила японцев строить соперничающие с КВЖД линии (и в конце концов, замечу, почти полностью заблокировать ее), заставив СССР уступить впоследствии свою долю прав правительству марионеточного Маньчжоу-диго . Остроумов сказал также, что ему предложили работу в Америке, но он предпочел остаться в Китае, где, по его мнению, поле деятельности грандиозно. Он принял предложение У Цзиньшэня возглавить постройку железной дороги от Харбина на Хуланьчэн- Бэйтунлинцзы-Хайлун (т.н. Хухайская железная дорога ), успешно построил ее, стал советником по путям сообщения у мукденских властей, сделал еще много полезного для Китая. Ему одному из первых китайская часть Правления КВЖД выплатила полагавшиеся жалованье и заштатные, задержанные советской стороной, в сумме более 11 тысяч золотых рублей. Наступало время больших перемен, коснувшихся не только судеб всей эмиграции, но и жизни каждого россиянина в Китае. Но об этом - следующая книга.

Ссылки: