О семье Покровских

С Мишей и Сережей я познакомился во время вступительных экзаменов в техникум в 1921 г. Впоследствии мы очень сдружились. Миша был старше меня почти на 3 года, Сережа - на два года. Как-то больше я все же дружил с Мишей,- нас очень сближала любовь к музыке (оперы и симфонические концерты) и обоюдная увлеченность до тонкости разобраться в различных вопросах интереснейших технических наук: сопротивления материалов, статики сооружений, мостов. Оба мы хорошо чертили. Сережа не увлекался "копанием" в деталях, а сразу, что называется, "брал быка за рога", и пока мы раздумывали, как лучше начать работу, Сережа уже выполнял ее чуть ли не наполовину! Но это, конечно, не значило, что Сережа был верхоглядом, а я с Мишей - тугодумами! Вся их семья: Николай Павлович, Покровский , Прасковья Александровна Покровская , старший сын Саша Покровский , , Миша и Сережа прибыли из Благовещенска , где Н. П. был директором гимназии. По прибытии в Харбин Николай Павлович был вначале директором Реального училища, потом директором гимназии им. А.С.Пушкина, а примерно с 1923 г.- директором гимназии им. Д.Л.Хорвата (Модягоу, Старохарбинское шоссе). При гимназии была и их квартира. Н.П.Покровский был из Тульской губернии и окончил Духовную академию. Миша, Сережа и я очень были заняты работой в институте, и политикой нам некогда было заниматься. Но можно сказать, за всех нас, вместе взятых, ею занимался Александр Покровский . Юрист по образованию, он почти не работал (служил), а "политиканствовал" и, благодаря этому и своему характеру, имел всегда неприятности не только с врагами, но и с единомышленниками. Из-за него в 1935 г. всей семье Покровских пришлось уехать из Харбина на юг Китая, а впоследствии, после многих мытарств, как писал Сережа,- в США. Прасковья Александровна умерла еще в Харбине в 1933 г., а Николай Павлович - вскоре после выезда из Харбина. Около месяца одного лета Миша и Сережа провели у нас в Бухэду , было очень хорошо! Окончание Института все мы, молодые инженеры, отпраздновали в ресторане "Помпея" (на углу Мещанской и Большого проспекта), а через день Покровские пригласили меня к себе с ночевой: поиграть в преферанс и "попить" наливочки (1-й слив!), которую мастерски готовил Сережа. Приятным сюрпризом было для меня появление утром у Покровских моего папы, приехавшего к окончанию мною института. Его, конечно, оставили обедать, было очень славно и дружно. Миша и Сережа были заядлыми охотниками, но охотиться приходилось редко. Во времена студенчества мы "подрабатывали": Миша - игрой на корнете (трубе) на катке в оркестре. Сережа и я - репетиторством с учениками средних школ. Это давало даянов 30 в месяц и оправдывало наши расходы на оперу! Во время работы над дипломными проектами не было времени посещать отличные симфонические концерты в саду Желсоба. Но некоторые вещи мы просто не могли пропустить, и поэтому, натянув брюки и накинув пиджаки, мы (Миша и я) бежали к Желсобу и за изгородью сада, в тени, слушали то, что было нам интересно. Николай Павлович называл меня "Василий Егорыч" и говаривал: "Да, Василий Егорыч, уж более пуда соли мы вместе съели!" Он не выносил дыма при курении, и мы поэтому курили у них дома в его отсутствие, пуская дым в вытяжную трубу. В то время он не курил уж 35 лет, но как-то сказал, что стоит выпить рюмку-другую водки, как тянет закурить! После отъезда из Харбина на юг Миша и Сережа заехали ко мне в Синьцзин, где в это время я был на строительстве Вайцзяо бу - министерства иностранных дел империи Маньчжоу-го. Миша позднее прислал мне письмо из Шанхая, а Сережа поехал еще южнее, кажется, в Кантон. Ольга Александровна , жена Сережи, временно оставалась в Харбине и продолжала служить в Германском консульстве машинисткой-стенографисткой. Покуда Миша жил в Шанхае и женился там на Леле Алексеевой , у нас была переписка. Когда же он уехал оттуда, переписка прекратилась и восстановилась, когда он был уже в США. После 1945 г. связь Маньчжурии с внешним миром прервалась, и письмо от Сережи мы получили, когда опять все нормализовалось. В этом письме Ольга Александровна и Сережа благодарили нас за помощь, которую мы оказывали М. Е. и Ф.И. Обуховым. Тогда же Сережа предложил нам свое поручительство и оформление документов на выезд в США, если такое желание у нас будет! Позднее я написал ему, что мы поедем в СССР, где я думаю быть еще полезным инженером и закончить жизнь на родной земле. Переписка продолжалась и по приезде в СССР и вот прервалась с 1979-80гг."

Ссылки: