Кампания Сталина против "буржуазного национализма"

Борьба с "национал-уклонизмом"
Во время дискуссии о путях образования СССР (1922 год) Ленин с тревогой обращал внимание на "великорусско-националистическую кампанию", развёрнутую Сталиным и его сторонниками в Грузии. Критикуя позицию Сталина, Дзержинского и Орджоникидзе по отношению к грузинским коммунистам, ложно обвинённым в т.н. "социал-национализме", Ленин подчёркивал: "Известно, что обрусевшие инородцы всегда пересаливает по части истинно русского настроения" .("истинно русскими" людьми любили называть себя наиболее реакционные монархисты и черносотенцы). Ленин особо отмечал "роковую роль", которую сыграли в т.н. "грузинском деле" "торопливость и администраторское увлечение Сталина, а также его озлобление против пресловутого "социал-национализма". Озлобление вообще играет в политике обычно самую худую роль" . Из контекста ленинской статьи "К вопросу о национальностях или об "автономизации" отчётливо вытекает, что именно к Сталину относятся гневно-саркастические ленинские характеристики "истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ", "грубого великорусского держиморды", нарушающего "интересы пролетарской классовой солидарности" . 
Хотя ленинская статья и его последние письма по национальному вопросу были запрещены к опубликованию, с ними были ознакомлены делегаты XII съезда партии; в последующие годы они распространялись левой оппозицией. Учитывая это, Сталин вынужден был в 20-е годы умерять свои великодержавные устремления. Однако в дальнейшем он всё больше смещал акценты в трактовке двух уклонов по национальному вопросу, смягчая критику великорусского шовинизма и подчёркивая особую опасность "буржуазного национализма" в союзных республиках, который якобы "играет на руку интервенционистам" . На XVII съезде партии он утверждал, что "уклон к национализму отражает попытки "своей" "национальной" буржуазии подорвать Советский строй и восстановить капитализм". Между тем к этому времени никакой буржуазии, в том числе "национальной", в СССР уже не существовало. 
Одним из первых "дел", сфабрикованных под прикрытием подобных формул, стало дело о "султан-галиевской контрреволюционной организации". Главой её был объявлен татарский коммунист М. Х. Султан-Галиев, который в 1918-1920 гг. работал председателем Центральной мусульманской военной коллегии при наркомвоенморе Троцком, а также членом и затем председателем центрального бюро коммунистических организаций народов Востока. 
В 1930 году коллегия ОГПУ осудила Султан-Галиева и ещё 20 "участников его контрреволюционной организации" к высшей мере наказания, которая была затем заменена заключением в концлагеря сроком на 10 лет. В 1934 году Султан-Галиев был освобожден, но в 1937 году вновь арестован и в 1940 году расстрелян. Такая же участь постигла большинство лиц, привлекавшихся по этому делу в конце 20-х - начале 30-х годов. 
   В 1930-1931 годах волна репрессий против "национал-уклонистов" прокатилась по Белоруссии, где были арестованы один из секретарей ЦК, несколько наркомов и другие руководящие работники республики. Им вменялась в вину связь с организацией 
"Союз освобождения Белоруссии", по делу которой было осуждено 86 деятелей белорусской науки и культуры. 
Толчок репрессиям в Казахстане был дан телеграммой Сталина секретарю Казахского, крайкома Мирзояну, требовавшей "сосредоточить огонь против казахского национализма и уклонов к нему" . 
   На XVII съезде ВКП(б) Ярославский сообщил, что со времени предыдущего съезда только в 13 республиканских, краевых и областных организациях было исключено из партии за "националистические уклоны" 799 человек . Основная часть из них пала на Украину, где, по словам Сталина, националистический уклон разросся до государственной опасности и "сомкнулся с интервенционистами" . В резолюции XII съезда компартии Украины (январь 1934 года) подчёркивалось, что, наряду с разгромом националистических организаций, стремившихся отторгнуть Украину от Советского Союза, КП(б)У разгромила "националистический уклон, возглавляемый Скрыпником, уклон, который облегчал и помогал деятельности контрреволюционных националистов" . Сам Скрыпник - один из старейших большевиков, член ЦК ВКП(б), заместитель председателя Совнаркома Украины, в результате обрушившейся на него травли 7 июля 1933 года застрелился. 
В январе 1934 года в Москве был арестован заместитель председателя бюджетной комиссии ЦИК СССР М. Н. Полоз, работавший в 20-е годы полпредом УССР в Москве, председателем Госплана и наркомом финансов УССР, который был расстрелян в 1937 г.
В докладе под названием "Цветёт и крепнет индустриально-колхозная Украина" секретарь ЦК КП(б)У Постышев называл 1933 год годом "разгрома националистических, петлюровских и других классово враждебных элементов", а 1934 год - "годом разоблачения более тонко законспирированных и замаскированных националистов и троцкистов, годом добивания остатков разгромленного классового врага" . К таким "остаткам" были отнесены многие партийные и научные работники, деятели народного образования, литературы и искусства. На одном из писательских собраний Постышев обвинил ряд известных украинских писателей в том, что "от борьбы против социалистического строительства художественными образами они перешли к борьбе обрезами, наганом" . 
   В 30-е годы в ряде национальных республик (на Украине, Северном Кавказе, в Средней Азии) действительно существовали антисоветские националистические организации. Зачастую в своей деятельности они пытались не без успеха опереться на протест крестьянства против насильственной коллективизации. Многие антиколхозные выступления на Украине и в Средней Азии проходили под национал-сепаратистскими лозунгами. Однако ОГПУ не ограничивалось борьбой с антисоветскими силами (например, с басмачеством), а, подчиняясь требованиям Сталина, конструировало мнимые связи таких сил с коммунистами союзных и автономных республик, недовольными великодержавными тенденциями в культурной и кадровой политике. 
Репрессии против партийных работников и интеллигенции коренных национальностей не уменьшали, а умножали число носителей сепаратистско-националистических настроений. Истребление старых большевистских кадров и массовое озлобление сталинскими репрессиями явились важными факторами, облегчившими националистическим элементам сколачивание коллаборационистских формирований на Украине, Северном Кавказе и в Прибалтике в годы войны, террористических банд в Литве и на Западной Украине в послевоенные годы. 
Свирепость расправ с коммунистами коренной национальности отражала издавна присущее Сталину недоверчивое, недоброжелательное отношение к "инородцам". Хотя сам Сталин ни разу не позволил себе выступить с каким-либо публичным заявлением в этом духе, ряд мемуаристов сообщают на этот счёт достаточно выразительные свидетельства. Так, Хрущёв вспоминал, каким моральным ударом для него явилась случайно услышанная им оскорбительная реплика Сталина (в разговоре с Кировым), прямо касавшаяся национальности латыша - одного из руководителей ленинградской партийной организации. Как справедливо замечал Хрущёв, в большевистской среде "вообще не было тогда деления людей по национальностям. Деление было по преданности делу: за революцию или против? Это было главным. Потом уже стало нас разъедать мелкобуржуазное отношение к людям: а какой нации?" . Поэтому брошенные мимоходом сталинские слова, унижавшие национальное достоинство коммуниста, по словам Хрущёва, на всю жизнь остались осколком в его памяти. 
"Большим недостатком" Сталина Хрущёв называл его "неприязненное отношение к еврейской нации". Хотя в своих трудах и выступлениях Сталин "не давал и намёка на это", в кругу своего ближайшего окружения, "когда ему приходилось говорить о еврее, он всегда разговаривал от имени еврея со знакомым мне утрированным произношением. Так говорили несознательные, отсталые люди, которые с презрением относились к евреям, коверкали язык, выпячивали еврейские отрицательные черты. Сталин это тоже очень любил". Разумеется, существовал негласный строжайший запрет на сообщения другим людям о подобных выходках Сталина. "Боже упаси, если бы кто-то сослался на его разговоры, на его высказывания, от которых явно несло антисемитизмом" . 
Применительно к публикациям Сталина по вопросам национальной политики особенно справедливо суждение Троцкого о том, что "человеческая речь вообще призвана была служить ему гораздо больше для того, чтобы скрывать или прикрашивать свои мысли и чувства, чем для того, чтобы выражать их" . Повторяя в публичных выступлениях большевистские формулы о равноправии всех наций, Сталин одновременно всё более направлял кадровую политику на изгнание "инородцев" из партийного и государственного аппарата. Неизвестно, имелись ли на этот счёт какие-либо специальные секретные инструкции. Однако неоспорим тот факт, что великая чистка 1937-1938 годов уничтожила почти всех партийных, хозяйственных, военных, чекистских работников, принадлежавших к нациям, которые после Октябрьской революции обрели свою государственность (поляки, эстонцы, латыши, литовцы). Столь же тотальному истреблению были подвергнуты коммунисты-эмигранты из этих стран. Всё это привело к тому, что в период советизации Прибалтики и образования послевоенной Польши большинство тамошних руководителей формировалось из лиц, не прошедших большевистскую школу интернационального воспитания. 
Разумеется, Сталин не был всемогущ в своём насилии над историческими законами и интернационалистскими принципами большевизма. Как мы могли убедиться, свои наиболее реакционные взгляды и настроения он не решался высказывать публично. Жестокие репрессивные акции он либо прикрывал псевдомарксистскими формулами, либо творил в атмосфере безгласности (как, например, в случае депортации целых народов в годы войны). 
Хотя "бюрократическое перерождение государства легло на национальную политику тяжёлым камнем", заложенные большевизмом ключевые принципы этой политики, обеспечившей победу Октябрьской революции, помогли "Советскому Союзу удержаться и в дальнейшем, несмотря на внутренние центробежные силы и враждебное окружение" . Несмотря на сталинские репрессии, объективно способствовавшие усилению этих центробежных сил, дружба народов СССР, явившаяся одним из величайших завоеваний Октябрьской революции, прошла практическую проверку в годы Великой Отечественной войны. Эта война, раскрывшая живительные силы советского патриотизма, подтвердила прогноз Троцкого: "Чтоб оценить силу Красной армии, нет надобности ни в малейшей идеализации того, что есть (в Советском Союзе -В. Р.)... Есть слишком много нужды, горя, несправедливости, а, следовательно, и недовольства. Но мысль о том, будто советские народные массы склонны ждать помощи от армий Микадо или Гитлера не может быть оценена иначе, как бред. Несмотря на все трудности переходного режима, политическая и нравственная спайка народов СССР достаточно крепка, во всяком случае крепче, чем вероятных врагов" . 
   После XX съезда КПСС были не только ликвидированы вопиющие искажения ленинской национальной политики и последствия прямых преступлений сталинской клики против целых народов (объявление их "изменническими", лишение собственной государственности и депортация в отдалённые районы СССР). Национальная политика Советского государства стала более гибкой и интернационалистской, были существенно расширены права союзных республик. Именно это (а не карательные акции сталинизма!) позволило избавить СССР на несколько десятилетий от проявлений кровавой национальной розни, ожившей только во времена "перестройки". Уже в первые годы после смерти Сталина прекратилась деятельность националистических банд, лишившихся сколько-нибудь широкой поддержки со стороны населения. 
В 50 - 80-е годы были достигнуты очевидные успехи в деле выравнивания уровней экономического, социального и культурного развития всех советских народов, обеспечено ускоренное движение ранее отсталых наций и народностей СССР к вершинам цивилизации и культуры. Возникновение новой интернациональной общности - советского народа - не пропагандистская фикция, а реальное завоевание общественного прогресса, достигнутое на путях, заложенных Октябрьской революцией. 
 

Ссылки: