 |
Головин И.Н.: в Германию, 1945
10 апреля 1945 года меня вызвал в кабинет Игорь Васильевич . - Собирайтесь в путешествие. Наши войска успешно продвигаются на запад. Надо немедленно выяснить, что они, немцы, сделали по урану, доставать их документы, искать уран. Войска подошли к Вене. А в Вене находится знаменитый Радиевый институт_вен . Надо побывать в нем. Павел Васильевич скажет, что надо делать. Расспросы были излишни. Я уже знал, что туда, к фронту, уехал Виктор Давиденко .
В соседнем кабинете, там же, на втором этаже главного здания, полковник Павел Васильевич Худяков , заместитель Игоря Васильевича, дал мне инструкцию, куда обратиться, сам с кем-то переговорил по телефону, назвав мою фамилию, и я в тот же вечер поехал на Кузнецкий мост. Там, подымаясь от Неглинной в гору по правой стороне, вошел в двухэтажный дом , задал условленный вопрос, и мне указали на второй этаж, куда идти. В комнате сидели двое. Один в генеральской форме, другой в штатском. Генерал Егоров что-то весело рассказывал, штатский - Виктор Борисович Шевченко - с коротко стриженым бобриком, серыми, порой смеющимися, порой жесткими глазами, ему поддакивал. Егоров показал на стул. Беседа пошла сбивчиво.
Егоров говорил, что надо ехать, "там на месте разберемся, что надо делать". Никакой ясности в задачу не внес. Спустя полчаса кого-то вызвал и дал команду обмундировать меня. Тут же на втором этаже в одной из комнат я нарядился в подполковника с голубыми просветами погон. Форма одежды - летняя, я - в прекрасных шевровых сапогах, с трудом налезших на мои икры, и в длинной, не по фигуре шинели. Мне дали адрес, куда идти за пистолетом, - на Сретенку, на левой стороне, где-то посредине между Лубянкой и бульваром.
Во дворе - дом, ничем не выделявшийся от остальных "штатских", оказалось, это склад оружия. Расписавшись за полученный восьмизарядный пистолет в красивой кобуре и дополнительные три обоймы, я отправился обратно к генералу. Осмотрев меня, он остался доволен и, дав команду прибыть завтра утром на аэродром без вещей, отпустил домой. Я сгонял прежде всего в Гороховский к нашим - маме с папой и Ане . Показался красавчиком - подполковником ГПУ, выскочившим из помкомвзвода ополченческой Восемнадцатой дивизии Ленинградского района. Получил от мамы напутствие, пожелание посмотреть красавицу Вену, в которой она бывала в молодые годы, когда училась в университете Граца , и вернулся к себе на второй этаж главного здания в свою холостяцкую комнату-кухню Цукублина. Тут я прежде всего обратился к энциклопедии. Из советской вырезал подробный план города Вены, принялся читать статьи о достопримечательностях и истории.
Мы вылетели с центрального аэродрома , что против метро "Аэропорт". Собрались впятером: Егоров, Шевченко, капитан, старшина и я. Капитан нам в помощь, а старшина - водитель. Грузились мы в двухмоторный "Дуглас" , что летел со скоростью 450 километров в час! Цельнометаллический с дюралевыми скамейками по периметру фюзеляжа. Всего 42 места. Вместе с нами летели "смерши" - отряд молодых парней и среди них несколько девушек. Середину фюзеляжа они заполнили своими вещами. Я пристроился бочком у окошка. Картина открылась потрясающая. По правилам военного времени, чтобы нас не обстреляли, летели на высоте 300 метров. Открылась картина разорения, разрушенные города и села, линии окопов и места боев. И такая сплошь исковерканная земля до самых Карпат. Тут вышел к нам пилот и объявил, что будет подыматься выше трех километров, чтобы перелететь горы. "Орите песни, чтобы не заболели уши" - ведь кабина была негерметичной. Пробивались сквозь облака. С шуршаньем скатывались льдинки обледенения, и мы орали песни, дружно со всеми "смершами". Перелетев, вынырнули из облаков, и перед нами открылась солнечная Трансильвания.
Нетронутая, цветущая земля с целенькими поселками, веселыми кирхами о двух шпилях. Вскоре под нами был Буда-Пешт . Как я уже знал, в Буде шли тяжелые бои. Дворец на горе в развалинах. И тут я увидел знакомый с детства по маминым открыткам висячий мост через Дунай. Один пилон подорван, цепи обвисли, конец моста под водой. Сообщение Буды с Пештом порвано. Сделав круг над городом, самолет приземлился на травяном поле аэродрома Пешта.
Мы выскочили размяться и впервые окунулись в иностранную атмосферу. На большущей цистерне крупными латинскими буквами какая-то надпись. Непередаваемый иной оттенок, чем привычный нам, на всем окружающем. Мы в фуражках защитного цвета. Только Виктор Борисович примеряет и вновь снимает с головы ярко-голубую фуражку из тех, что наводили в предвоенные годы трепет на окружающих. Через несколько минут новый подъем в воздух и, не пролетев часа, садимся на аэродром около города Папа . В Вену еще лететь нельзя. Там затихают бои. Здесь, в Папе, будем ночевать. Грузовичок быстро подхватывает нас, и мы - в незнакомом городе. Уже стемнело. Мы занимаем одноэтажный домик. Куда-то уходят "смерши" , а мы впятером входим в освещенную, богато обставленную мебелью комнату. Хозяева робко встречают нас у входа и исчезают с поля зрения. Вскоре нам подают еду. Капитану и старшине генерал велит устраиваться самим, а мы с Шевченко (теперь в полковничьей форме) остаемся в домике и занимаем спальню с двумя широченными, чисто застеленными кроватями и доселе невиданными мной перинами. В комнате добротная мебель, непривычное нам изобилие вещей, напольные часы. Среди перин спим.
Утром мы вновь на аэродроме. Но нас в воздух не пускают, пока все бомбардировщики не "уйдут на работу". Больше часа они поднимаются и уходят на запад один за другим непрерывной чередой. Наконец около 10 часов взлетаем и мы.
Ссылки: