Отношение Галича к разным поэтам и бардам

Вообще надо заметить, что Галич наряду с традиционными авторскими песнями ценил и просто хорошее исполнение чужих стихов. Помимо "Баллады о капитане", можно привести в пример одно из стихотворений Э. Багрицкого, спетое на семинаре в Петушках Виктором Берковским , о чем тот впоследствии и рассказал:

"Я спел песню "Контрабандисты" на стихи Эдуарда Багрицкого, которую я сочинил незадолго до этого. Галичу песня понравилась. Он сказал, что это, видимо, единственно возможный вариант прочтения этих стихов. Но, добавил, слова путать не надо. Признаюсь, есть за мной такой грех" [ 758 ]. А Сергею Чеснокову , который вообще пел только чужие вещи, Галич во время дискуссий на Новосибирском фестивале и вовсе выдал высочайшую оценку: "Помните знаменитую фразу у Бориса Леонидовича Пастернака, где могло - сквозь исполненье авторство процвесть? Вот я, например, считаю, что целый ряд уже виденных вами здесь исполнителей - скажем, такие, как Чесноков,- они где-то очень близки к этому уровню, когда сквозь исполнительство процветает авторство" [ 759 ]. Точно так же Галич относился и к лучшим зарубежным исполнителям - выделял как отдельные жанры "песни Шарля Азнавура", "песни Ива Монтана", "песни Пиаф". А с некоторыми зарубежными бардами был даже знаком лично. Приведем свидетельство Александра Колчинского , в котором он рассказывает о своей встрече с Галичем в 1967 году: "Когда мне было 15 лет, я очень увлекался Жоржем Брассансом , записи которого было довольно трудно найти. Как-то я спросил у Александра Аркадьевича, нет ли у него случайно пластинок Брассанса, на что он ответил: "Конечно, есть, заезжай!". Я приехал, Галич достал мне ранний альбом Брассанса "La porte des lilas", и я увидел, что на конверте пластинки крупно написано черным фломастером: "A Sasha - George Brassens". Ошеломленный столь близким соприкосновением с кумиром, я спросил у Галича: "Александр Аркадьевич, так это он вам сам надписал?" - и тот без всякого тщеславия, с какой-то даже застенчивой улыбкой подтвердил: "Да, да!" Помню, я заметил на полке пластинку Битлз "Revolver", спросил, а эту можно переписать? <...> Протянув мне "Revolver", он сказал: "А вот есть "Hard Days, Night", хочешь? Хотя, наверное, "Revolver" их главная пластинка на сегодня, совершенно новаторская". С этим я позволил себе не согласиться: "Ну что вы, Александр Аркадьевич, "Sergeant Pepper" - вот это вещь!" В тот момент я предпочитал только что вышедшего психоделического "Сержанта", хотя сегодня-то понимаю, что именно "Revolver" был для Битлз переломным этапом" [ 760 ]. Как правило, отношение Галича к другим бардам было уважительным, хотя он прекрасно сознавал разницу между их песнями и своими: если он с чем-то был не согласен, то мог об этом сказать, но никогда не позволял себе публично унизить человека или посмеяться над ним, а уж на похвалы Галич не скупился. Его дочь Алена рассказывала: "Он очень любил Лялю Шагалову [ 761 ]. Вот он мог говорить: "Вы посмотрите, какая она красивая". Или: "Вы посмотрите, какие стихи замечательные у Булата сегодня я прочитал!", "Ой, как Юра [Левитанский] замечательно написал. Вот это стихи!". Он был абсолютно вот в этом отношении направленный человек" [ 762 ]. Да и по словам того же Дольского : "В нашей среде, да и вообще в среде людей искусства, это большая редкость, чтобы внимательно послушать своего младшего коллегу да еще похвалить и сказать: "Ну- ка спой мне еще раз эту песню. А ну-ка еще раз". Это удивительное качество" [ 763 ].

Слова Дольского справедливы не только по отношению к бардам. Когда в 1958 году Галич приезжал в Севастополь в качестве одного из руководителей семинара крымских литераторов, ему - как мэтру - многие начинающие поэты читали свои стихи. Об одном из таких эпизодов рассказал Михаил Лезинский : "Стихи Анатолия Скворцова Галич отметил как неплохие, но когда Толя прочитал четверостишие: "Доем холостяцкий ужин, / Укроюсь рваным пальто, / Я никому не нужен, / И мне не нужен никто", когда Галич услыхал про пальто, он встрепенулся, как боевой конь при звуках трубы,- да простят мне это банальное сравнение!- обнял Толю за плечи и твердо сказал, к неудовольствию киевских и крымских "критиков": "Ты, Тольча, законченный поэт! Удачи тебе!" [ 764 ]. Во время Новосибирского фестиваля Галич сказал добрые слова и о выступавшем перед ним Юрии Кукине : "Очень мною любимый поэт и исполнитель", а его песню "За туманом" даже назвал классической. Тогда же он подчеркнул уникальность целого ряда авторов и исполнителей: "Бережков - это свой жанр, Чесноков - это свой жанр, Кукин - это свой жанр, Дольский - это свой жанр" [765] . А однажды даже дал Кукину любопытную рекомендацию, услышав его песню "Романс" (1965), предпоследняя строфа которой выглядела так: "Нахожу на дорогах подковы, / Заполняю собой города / Человек из меня толковый / Не получится никогда!". - В конце песни,- рассказывал Кукин,- идет повтор первого куплета: "Вы пришлите в красивом конверте / Теплых слов шелестящий шелк. / Ну а мне вы не верьте, не верьте - / Я такой - я взял и ушел" И эта фраза "Ну а мне вы не верьте, не верьте" - она же зачеркивает все, что было сказано раньше. Александр Галич сказал мне тогда: "Юра, не надо повторять первый куплет! Надо спеть: "Человек из меня толковый / Не получится никогда!" И после этого рвать струны и заканчивать!" [ 766 ] Более того, отвечая в одном из интервью на вопрос: "Сколько аккордов вы знаете?" - Кукин честно признался: "Семь. Галич запретил знать больше. Он намеренно "убирал" гитару, чтобы слова были хорошо слышны" [ 767 ]. Об отношении Галича к чужому творчеству хорошо говорит такой эпизод. В 1967 году в Ленинграде проходил "конкурс самодеятельной песни III Всесоюзного слета победителей походов по местам революционной, боевой и трудовой славы советского народа". Галич, будучи там председателем жюри, услышал песню Александра Генкина "Слышите, люди! ", исполненную его другом Виталием Сейновым и имевшую ярко выраженную антивоенную направленность ("В нашем прошлом - война за войной"), после чего "категорически сказал, что он хочет видеть автора этой песни"[ 768 ] . Песня прошла в победители, а ее автор, Александр Генкин , в это время учился в военмеховском спортлагере в поселке Лосево (под Ленинградом). К нему тут же приехал гонец и сказал, что его срочно хочет видеть Александр Галич. Генкин все бросил и поехал в Ленинград, где "полчаса общался с Шафераном, Френкелем и Галичем. Такая была интересная встреча. И они в один голос заявили, что на концерте победителей эту песню должен петь автор, что и произошло" [ 769 ]. А в конце конкурса Галич вручил Генкину грамоту, которую подписал маршал И.Конев - большой любитель самодеятельной песни. Нас не будет удивлять столь сильное впечатление, которое произвела на Галича антивоенная песня Генкина, если вспомнить, что в начале 1960-х годов во время работы с режиссером Иосифом Боярским над сценарием к мультфильму "Летающий пролетарий" по произведениям Маяковского Галич написал для него несколько стихотворений "под Маяковского", в одном из которых были такие строки: "Не надо! Стойте! Опомнитесь, люди! / Машу я, как знаменем, этой строкою, / В мире, в котором войны не будет! / Верю, знаю - будет такое?!! / Мысль человечья - быстрее света! / А поэта мысль и того пуще! / Смотри же фантазию - шутку поэта / Про день гражданина в мире грядущем! / "Безалкогольное! От сапожника и до портного - / Никто не выносит и запаха спиртного!" / Так когда- то выдумывал в шутку поэт! / И вот, любой фантазии краше, / Над краем быстротекущих лет / Уже поднялось грядущее наше! / Грядущее - вот оно! Видишь! Вот это! / Его уже можно потрогать рукой! / И вновь вместе с нами голос поэта / Вздымает, как знамя, строку за строкой! / В одном строю в миллионы сердец / Скажем войне нет! / И по всей земле из конца в конец / Во имя счастья грядущих лет" [ 770 ].

Ссылки: