 |
Гагарин Ю.А. в Саратовском индустриальном техникуме
Летом 1981 года пригласили нас, родных Юрия Гагарина, на встречу в Саратовский индустриальный техникум . Приехали и товарищи Юры по техникуму. Гидом стал у нас один из Юриных товарищей, Виктор Сидорович Порохня , кандидат наук, преподаватель Московского авиационного института .
Приехали в саратовский парк "Липки", Виктор Сидорович спросил:
Как вам нравятся эти чугунные решетки? И указал на ограду вокруг парка. Я поняла, что вопрос неспроста. Хорошие, - говорю, - старинные, что ли? Не старинные, но примечательные. Стоят около тридцати лет. Выполнены по заказу горисполкома учащимися техникума. Между прочим, первые решетки отливали как вступительную пробу отличники из ремесленных училищ. В том числе - выпускники люберецкого училища Гагарин, Петушков, Чугунов. А вы? - спрашиваю. Я тоже, - ответил Порохня и пояснил: От экзаменов, как положено отличникам, мы были освобождены, профессиональную пробу выдержали успешно. Мы сами делали формовочную смесь, формовали, варили в вагранке чугун, заливали в опоки, выбивали и вчерне обрабатывали готовые решетки. Заказ был выполнен хорошо. Виктор Сидорович не спеша перечислял, я видела, что ему приятно рассказывать, приятно, что дело их молодых рук до сих пор служит людям. Я подошла, положила руку на тяжелый, такой основательный металл... Юра понимал, что мы без него скучаем, поэтому старался, чтобы мы поменьше ощущали его отсутствие. Письма по-прежнему приходили обстоятельные. Его, Петушкова и Чугунова прозвали "неразлучными москвичами", учеба у них ладилась. Но у многих учеба шла трудно, особенно у тех, кто в последний раз сидел за школьной партой еще до войны. Зоя в этом месте письма вздохнула: - Могу себе представить, как трудно припоминать. Я уж на что хорошо училась, а, кажется, заставь учиться - не смогу. А если человек раньше занимался не ахти как? Юра тоже это понимал. Они, "неразлучные москвичи", изо всех сил помогали своим друзьям - бывшим фронтовикам восстановить забытые знания. Но не все смогли выдержать учебную нагрузку, особенно те, у кого были семьи. Вот и случилось, что отсеялось больше половины студентов. "Осталось нас пятнадцать человек!" - сообщил Юра. Жили они все в одной комнате. На тесноту не обращали внимания, наоборот, считали, что так удобнее заниматься, помогать друг другу. Как о своих победах сообщал Юра о том, что у товарищей по группе все меньше становилось двоек, а скоро стали бороться и с троечками. Поделился Юра, что переписывается с Павлом Дёшиным - Паша к тому времени поступил в Торжокский индустриально-педагогический техникум .
Рассказывал Юра о своих новых товарищах. В техникуме дружил он с одногодками Витей Порохней, Женей Стешиным. Немало было в письмах об общих увлечениях. "Спортом занимаемся с самого утра, - писал Юра. - От общежития до училища путь в километр. Преодолеваем его за 5 минут".
Валентин, прослушав это письмо, усмехнулся: - Мировые рекорды ставят. Но Юра учел, что читать будем все, пояснил: километровый отрезок приходится сокращать. Получается бег с препятствиями - через заборы, зато намного короче. Но это были шутки, а по-серьезному поделился, что все в группе занимаются спортом. Увлек их директор техникума. Юра любил подвижные игры, поступил в баскетбольную секцию, прислал фотографию команды. Стоит он первым. Самый невысокий, но видно - сильный. Стал в команде капитаном. Играли хорошо. Команда в соревнованиях всегда отличалась, занимала даже первые места. Другие увлекались лыжами, третьи, конечно, футболом. И об их успехах Юра не забывал написать.
Сначала Алексей Иванович слушал новости о спортивных успехах с молчаливым осуждением, думал, что Юра не бросил еще мысль о спортивной профессии. Но потом понял, что сын спорту отдает только свободные часы.
В Саратове хороший оперный театр, и Юра стал ходить на спектакли. Я прикинула, что выкраивать ему на билеты нелегко из маленькой стипендии, послала ему денег. Но Юра тут же откликнулся: мама, не беспокойся, не отрывай от себя, знаю - вам тяжело достаются деньги. Нас обувают, одевают, даже кормят бесплатно, так что стипендия полностью идет на развлечения. На самом же деле они часто ходили разгружать вагоны, чтобы заработать на кино и театр. Но то, что достается нелегко, больше ценится. Юра, его товарищи особенно ценили театр, потому что путь к нему лежал через работу для покупки билетов. Только в Саратове он впервые услышал оперу. О спектакле напишет, о композиторе тоже сообщит. Так в Юриных письмах прочитала я о Глинке, Чайковском, Даргомыжском, Визе. Организовывала эти посещения их классный руководитель, преподаватель математики Анна Павловна Акулова . Однажды всей группой пошли они в театр, возвратились поздно, учить математику не стали - посчитали, что раз вместе с Анной Павловной были на спектакле, она поймет, что готовиться им было некогда. На другой день студентам пришлось туго. Чуть ли не всей группе выставила Анна Павловна двойки. Юру она вызвала последним. Память у него была цепкая, даже не готовясь, он все запоминал, потому и получил пятерку. Но случай этот на Юру очень подействовал. Многими вопросами он задавался. Чувствовалось, что где-то в глубине души он осуждает Анну Павловну за строгость, но в конце написал, что - нет, поступила преподавательница очень правильно.
Готовятся ведь они, учащиеся индустриально-педагогического техникума, к педагогической работе, а педагогу-преподавателю, мастеру ПТУ, знания нужны, ребята пробелов не простят. Неспокойно ему было, что вроде бы противопоставил он себя другим ребятам, получив пятерку. Они обсудили это, решили: надо на лекциях и занятиях получше слушать, поактивнее работать, тогда дома закреплять придется немного. Юра эту науку еще в ремесленном приобрел. Но это - в конце обсуждения. А вначале были такие, что здорово набросились на него. Поэтому он писал: "Иногда, мама, правильно поступать труднее, чем неправильно. Но я никогда не отступлю от принципов".
Много писал Юра о книгах, которые удалось прочесть, - "Овод", "Повесть о настоящем человеке". Рассказ о подвиге и жизни бесстрашного летчика потряс его. После чтения книги, как рассказал в письмах Юра, они размечтались: вот бы увидеть Маресьева, вот бы поговорить с ним, вот бы посоветоваться о пути в авиацию. Конечно, понимали, что мечтания неосуществимые. Привел эти разговоры Юра, чтобы показать, что думы об авиации, о подвигах живут в нем.
В техникуме литературу преподавала Нина Васильевна Рузанова . Об этой учительнице, об ее интереснейших уроках Юра стал писать чуть ли не в первых письмах. Она смогла обязательное чтение сделать увлекательным предметом. Так проходили они роман "Война и мир" Льва Николаевича Толстого. Юра писал о героях, об их судьбах, несчастьях, свершениях, писал о них как о знакомых, живущих рядом людях. Как-то Юра прислал длинный список книг, которые им рекомендовала прочитать преподавательница. Читал он много, наверстывал то, что в детстве не успел. И как это ты везде поспеваешь? - не то спросил, не то осуждающе сказал отец. Когда интересно, все можно успеть. Нужно только время поточнее рассчитать. Гляди-ка, как просто оказывается...
Мне показалось, что Алеша хочет немного осадить сына. Так он делал, если слышал хоть намек на похвальбу. Я вмешалась. Ведь Юра не хвастался - рассказывал. Ведь он, отец, запоминает все сразу. Я вот тоже книгу раз прочту - все имена, фамилии помню, события подробно могу рассказать. Или надо памятливость скрывать? Тут Алеша примирительно проворчал: Не защищай, не защищай! Не ругаю я, расспрашиваю.
Юра писал часто о занятиях в физическом кружке, о докладах, которые делают студенты, о том, как приборы готовят к докладам, многое делают своими руками. Вот и ему поручили доклад, товарищам он понравился. И тогда он сам предложил новую тему - о Константине Эдуардовиче Циолковском . Еще в гжатской школе, по совету Льва Михайловича Беспалова , читал Юра об этом ученом, даже небольшую лекцию для ребят приготовил. Но в техникуме все было серьезнее. Юра сам стал взрослым, хотел, чтобы его доклад был глубоким. В одном письме делился: прочел то-то о Циолковском, прочел такую-то работу самого ученого. Много он мне выписок из его работ присылал, восхищался, что Циолковский смог многое предвидеть. Доклад его захватил, это чувствовалось. После космического полета Юра в своей книге "Дорога в космос" этому докладу на студенческом кружке посвятил много строчек. Очень большое значение имел он для Юрия.
"Циолковский перевернул мне всю душу, - писал он. - Это было посильнее и Жюля Верна, и Герберта Уэллса, и других научных фантастов. Все сказанное ученым подтверждалось наукой и его собственными опытами.
Циолковский писал, что за эрой самолетов винтовых придет эра самолетов реактивных. И они уже летают в нашем небе. Циолковский писал о ракетах, и они уже бороздили стратосферу. Словом, все, прозорливо предвиденное Циолковским, сбывалось. Должна была свершиться и его мечта о полете человека в космические просторы. Свой доклад я закончил словами Константина Эдуардовича:
"Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы стратосферы и затем завоюет себе все околосолнечное пространство".
Когда я прочитала Юрину книгу, вспомнила, что именно эту фразу выписал мне Юра в своем письме из Саратова в 1953 году. Но значение работ Циолковского в жизни Юры ни я, ни даже он в те дни не осознавали. Было это одним из увлечений сына. Время потом позволило все оценить.
В 1983 году одноклассники Юры по гжатской средней школе пришли ко мне. Посетовала я, что письма Юры пропали. А ведь писал он часто, подробно. Позже одноклассница сына передала в Мемориальный музей Ю.А. Гагарина его письма к ней. Как же благодарна я ей - Аиде Александровне Лукиной ! Есть в письмах строчки:
"Из Гжатска, кроме мамы, никто не пишет". Товарищам они в упрек. Мне - как привет. Разложила я письма по числам: 7, 11, 26 февраля, 7, 27 мая, 8 июня 1954 года. Когда Юра перешел на третий курс техникума, его школьные товарищи закончили среднюю школу, некоторые поступили в институты. А Юра всегда так мечтал о серьезном образовании. Сообщил он мне об учебе друзей вроде бы вскользь, но я почувствовала его беспокойство. Было бы желание у человека - он всегда учиться время да силы найдет, - написала я ему. Знаю, - ответил. Так мы перебросились словами, писали вроде бы не о его судьбе, но на самом деле - о ней. Письма помогли выделить это время. Он все больше и больше писал об учебе своей и товарищей по группе.
Жили студенты коммуной, дружно. Помогали друг другу во всем. Как когда-то с отставшим после болезни Пашей Дёшиным, занимался Юра по математике с Витей Порохней . Тот увлекся футболом так, что обо всем на свете забыл. Анна Павловна Акулова сразу же это двойками отметила. Нагонять товарищу пришлось не одну неделю. Выправил. Да не кое-как. До пятерок дошел. "Зато Виктору наука, - писал Юра. - Время надо распределять с умом. Не ребенок". Недавно, вспоминая с Виктором Сидоровичем годы их учебы в техникуме, я об этом эпизоде сказала, спросила, ругал ли его Юра. - Не без этого, - ответил Виктор Сидорович . - Мне ж исключение из техникума грозило! Отчитывать - отчитывал, но, главное, - помог. Он ведь математику знал очень хорошо, каждое задание готовил вместе со мной. Иногда приходилось заниматься до полуночи. Я запустил основательно, поэтому объяснения он начинал издалека. Объяснит, потом книгу закроет, говорит: "Теперь извлекай теорему из своего серого вещества. В учебник не подглядывать!" Если он видел, что до меня материал "дошел", садились врозь решать задачи. Но в конце Юра обязательно проверял мои ответы. Если что-то было не так, снова объяснял, поправлял. Исчезли у меня из тетрадей двойки, потом тройки стали редкими. Дошло до того, что сессию я сдал чуть ли не на все пятерки. Юра ведь помогал не только мне, - добавил Виктор Сидорович. - Всегда спешил на помощь нашим фронтовикам, которым учеба давалась трудно. Для Леонида Котова он оставался главным наставником в учебе с первого до последнего курса. В том, что тот стал специалистом, немалая заслуга Гагарина.
С восхищением рассказывал Юра о племяннике Василия Ивановича Чапаева , Валентине Чапаеве , о его боевых делах, о том, что Валентин в семнадцать лет стал курсантом танкового училища, закончил его. Фронт уже был на Украине, Валентин Чапаев получил именной танк "Василий Иванович Чапаев", громил фашистов в Польше, дошел до Берлина. После войны не постеснялся сесть за студенческую парту. Очень скромный человек, отмечал Юра. Очень упорный. "Я беру с него пример, мама, - писал сын. - Если бы ты с ним познакомилась, он тебе бы понравился. Ты ведь любишь людей, которые к знаниям тянутся". Вот и в письме к однокласснице 11 февраля 1954 года он писал: "Сейчас и на тренировки-то ходить некогда. Тренируемся с пяти часов вечера, а в это время занятия. Да к тому же пошли все специальные дисциплины. Из общеобразовательных остались литература, история и немецкий язык. Так что занятия ради тренировки не пропустишь".
Когда стал летом сдавать экзамены, писал мне о каждом. И в письме к другу поделился: "Экзамены все сдал... Все, кроме сочинения, сдал на 5, а сочинение - на 4. Осталось сделать курсовой проект по деталям машин и сдать по этому предмету экзамен. Сейчас у нас началась практика, на которой я еще не был. Практику проходим на саратовском заводе. Желаю тебе все зачеты и экзамены сдать только на 5. Для этого придется немало поработать. Но ведь человек может всего добиться, если захочет".
Много в тех письмах о спорте. "Сейчас наш областной совет проводит кубок области по баскетболу, а меня назначили главным судьей, - писал он в майском письме. - Вот и приходится разъезжать. У нас сейчас и в городе проходят большие соревнования по баскетболу. Нам осталось сыграть две игры. Пока мы находимся на третьем месте по Саратову". В письмах домой писал он и о комсомольской работе, об интересных делах. В саратовских институтах и техникумах училось много студентов из социалистических стран. Юра и другие комсомольские активисты решили провести в техникуме вечер дружбы. Откликнулись на приглашение с охотой, вечер получился веселый, интересный. А каждое выполненное дело человека делает все более самостоятельным. Приближалось лето. Юра написал, что, может быть, задержится с приездом, спортом, мол, нужно заниматься. Мне, конечно, стало обидно: я всегда так ожидала встречи! Алексей Иванович тоже, смотрю, остался недоволен. Отписала я сыну о нашем ожидании. Об этом в письмах друзьям-одногодкам он написал так: "Практика у нас кончается пятого июля. Но мы думаем закончить ее к первому и выехать домой. Меня уже уговаривали сегодня в областном совете ехать тренером и представителем на всесоюзные соревнования в Брянск. Я пока согласия не дал. Не знаю, удастся ли отказаться. Выезжать туда нужно будет 8 июля и быть там числа до 25. Придется ездить почти месяц. На меня дома и так уже обижаются, что редко и мало бываю".
На соревнования он не поехал. Но и домой попал не сразу. Решил отправиться физруком в детдомовский пионерский лагерь. О предложении сообщил с некоторой опаской. Но против такого серьезного дела ни я, ни Алексей Иванович не возражали. Как и к каждому поручению, отнесся серьезно: книжки по воспитанию посмотрел, подолгу беседовал с воспитателями об особенностях ребячьих. Хотя и сам, кажется, ненамного от них ушел по годам. Но ребята эти были особенные. Следы войны, раны сиротства сказывались. Я ему в письме посоветовала:
"Только не сердись на них. Даже если, на твой взгляд, они вредничают. Прежде всего пойми их, внимание на что-нибудь полезное переключи. Спорт тебе поможет". Юра проработал все лето, его работой были довольны, с ребятами он подружился, они даже звали его к ним в детдом вести кружки. Но ему было некогда. Предстоял последний курс в техникуме.
Приехал домой Юра ненадолго. Как всегда - с подарками, рассказами, смехом и шутками. Увлеченно говорил о ребятах из детдома. Отметил, что это его первая педагогическая практика. Не была она запланирована в программах, но Юра не забывал, что учится он в индустриально- педагогическом техникуме. При разговорах слово "педагогический" особенно подчеркивал, говорил, что придется работать с ребятами, готовить их в рабочие. Поэтому радовался, что эту практику прошел отлично. Обо всем говорили мы с сыном. Бывало, что-то делаем по хозяйству и разговариваем. Однажды в грустный вечерний час я сказала, что, боюсь, отвыкает от меня Юра.
- Мама! Пойми, что письма нас не разъединяют. Ближе делают. А мне даже помогают.
Я, когда пишу, стараюсь слова поточнее подобрать, ярче мысль выразить. Вот и получается - словом овладеваю. А уж твои письма я по нескольку раз перечитываю. И я тоже, сынок. Не грусти, мама. Мы с тобой по-прежнему советуемся друг с другом, помогаем. Я без тебя ничего бы не смог. Даже если совет не успею спросить, все равно прикидываю: а что мама, отец скажут? Грусть-то, конечно, была. Видела я его только время от времени, взрослел сын без меня. Но успокоил он, как всегда, ласково и мягко. Советоваться о делах тут же стал.
В лагере Юра заработал деньги. Хотел себе костюм купить, ботинки, часы. Не возражаете? Как я могла возразить? Валентин присмотрел красивый темно-зеленый костюм в клушинском магазине. Оказался Юре впору. Надел сын костюм - сразу солиднее стал. Наступил последний год учебы в техникуме. Юра писал, куда направляли выпускников предыдущего года, ждал, видно, "свидания с металлом", как он выражался. Год был насыщенный.
Вначале их отправили на практику на завод имени Войкова .
Работал он много, готовился к своим будущим обязанностям серьезно. Но не забывал и о родных: съездил в гости и к моим сестрам, и к дяде Савелию Ивановичу, раза два приезжал к нам в Гжатск.
С удивлением и гордостью Юра поделился: Оказывается, с меня берут пример. Мы все пили чай за столом, так Алексей Иванович аж поперхнулся.
- Это кто же такой?
- Лида поступила учиться в ремесленное, говорит, по моим стопам решила пойти.
Алексей Иванович только собрался по своему обычаю выговор сделать, как Юра, вроде бы не заметив намерения отца, спрашивает его:
Пап! Что это ты ребенка стал баловать? Тут уж Алексей Иванович растерялся. Юра-то не в бровь, а в глаз попал. К этому времени у нас в семье было четверо ребятишек: у Зои - семилетняя Тамара и трехлетний Юрик , у Валентина - Люда и Галинка , пяти и двух лет. Сын сразу уловил, что внук - слабость деда. Я сама своего Алексея Ивановича не узнавала: все маленькому Юрику он разрешал. Юра, видно, захотел смущение отца увидеть. И вот ведь правда: Алексей Иванович укорять - укорял, а сам возражений не любил. Отец, действительно, растерялся, даже запинаться стал, объясняя: Так ведь... мальчик... внук... У Юры глаза от сдерживаемого смеха блестят, а говорит серьезно.
Значит, так: нас в строгости держали, потому что - мальчики; внуку дедушка потакает, потому что мальчик. Нелогично.
Тут Алексей Иванович на другое разговор перевести постарался. Обсудили мы и главную Юрину новость - поступление в аэроклуб. Пишу "главная" не только потому, что годы выявили: увлечение Юры привело его к намеченной цели. Он и тогда, в 1954 году, говорил об аэроклубе , как о чем-то очень важном. А ведь если рассудить, в то время это было лишь одно из Юриных увлечений: баскетбол, литературный и физический кружки, аэроклуб.
Наконец долгожданная весть: Юра закончил техникум, получил диплом с отличием. Мы его ждали домой, но сын сообщил, что наступил заключительный этап в аэроклубе, живут курсанты по-военному, в лагерях рядом с аэродромом, почти каждый день полеты. Все лето тренировались они. Подошла пора выпускных экзаменов. Юра все сдал на "отлично".
Теперь, когда документы о Юриной учебе собраны в его мемориальном музее, в нашем прежнем доме, я, случается, остановлюсь у стендов, перечитаю знакомые строки: "Отзыв о выполнении дипломного задания учащимся 4 курса Саратовского индустриального техникума Главного Управления трудовых резервов при Совете Министров СССР Гагариным Ю.А. При выполнении проекта учащийся умело использовал данные технической литературы и опыт советских литейных цехов и передовых заводов. Учащимся самостоятельно решен ряд технических вопросов, а также вопросы учета, планирования и организации производства. Представленный проект свидетельствует о хорошей подготовке учащегося и об умении самостоятельно и вдумчиво решать технические й методические вопросы. Оценка проекта: Пояснительная записка - 5. Графическая часть - 5. Общая оценка - 5".
Рядом - характеристика: "За все время пребывания в техникуме тов. Гагарин был исключительно дисциплинированным учащимся, успеваемость его отличная. Хороший физкультурник. Его общественная работа - секретарь ДСО "Трудовые резервы". Принимал активное участие в общественной жизни техникума и группы. Выступал с докладами на литературных конференциях техникума, являлся активным участником физико-технического кружка, относился исключительно добросовестно к порученной работе".
А вот выписка из сводной ведомости успеваемости учащегося IV курса литейного отделения группы 41 Гагарина Ю. А.: "отлично", "отлично", "отлично", и так все 32 предмета, одна лишь четверка в этом ряду - по психологии. Вот почему вывод преподаватели сделали такой: "Присвоить квалификацию техника-технолога литейного производства, мастера производственного обучения и выдать диплом с отличием".
Ссылки: