Празднование новоселья Физтеха 1923

В коридорах второго этажа и в библиотеке накрыты столы, вывезенные из кладовых Зимнего. Коридор убран хвоей, разукрашен разноцветными фонариками, над столами от стены к стене протянулись цветные гирлянды. Скатерти на столах и посуда - тарелки, вилки, ножи, рюмки, вазы - все это добротное, дворцовое... Институтские женщины во главе с поварихой Людмилой Романовной Степановой , женою Андрея Матвеевича, священнодействуют на кухне. Всю ночь они будут печь, жарить, парить к завтрашнему пиру. Городские власти отпустили по случаю праздника продуктов на полторы сотни персон. В воскресенье, 4 февраля 1923 года в 5 часов дня состоится, как сказано в пригласительных билетах, торжественный акт по поводу открытия Физико-технического Рентгеновского института. Будут речи, будет осмотр лабораторий, будет ужин и разные увеселения. Долгожданный и радостный день! Уже проверены в действии подготовленные для демонстрации гостям приборы и установки. Домашние стихотворцы сочинили уже эпиграммы и оды, домашние лицедеи отрепетировали шарады и сценки на институтские темы.

В кабинете академика Иоффе горит свет. Абрам Федорович готовится к завтрашней речи. Последние хлопоты, час поздний, но в зале, ярко залитом светом роскошных люстр, только что сделанных в институтских мастерских, на синем полу под сенью цветных гирлянд еще топчется человек десять, никак не могут разойтись по домам. И вдруг кто-то вспоминает: на здании нет вывески! Гости съедутся в институт со всего города, а куда они пришли - неизвестно! Конечно, бараньи головы на заборе кое о чем говорят, надоумят гостей, что научный институт находится здесь, не где-нибудь еще. Но какой именно институт? Физики вовсе не объявляли монополии на этот символ! Шутить некогда! Надо срочно решать, как быть с вывеской.

"Наш архитектор, который, к счастью, оказался тут же, в зале,- рассказывает об этой ночи накануне открытия Николай Николаевич Семенов,- бежит домой за своими красками. Остальные, запасшись лестницей и инструментом, отправляются за километр в центр пригорода. Там много заколоченных лавок бывших купцов. Лавки маленькие, а вывески огромные. Это листы жести, набитые на деревянную основу. На улицах темно. Светя фонариком, мы выбираем подходящую вывеску. На ней надпись громадными буквами: "Решетников. Бакалея". Сдираем ее и тащим в институт".

Николай Николаевич по скромности не выделяет своей собственной роли в этом ночном походе. Нет сомнения, что роль его была не последней - у него был уже опыт в подобных делах. Незадолго перед тем на очередном субботнике рентгеновцы затаскивали в здание института электрический генератор, о происхождении которого пошла по институту такая молва. Будто бы, попав однажды по служебным делам на товарную станцию железной дороги, помощник директора по хозяйственной части заметил где-то в тупике, на снегу, под открытым небом эту заманчивую машину. Будто бы попробовал навести справки. Никто на железной дороге не знал, кому машина принадлежит, и поэтому никто ничего не мог разрешить. И следовательно, запретить тоже. Убедившись, что попытки обнаружить хозяина тщетны, помощник директора будто бы явился однажды на станцию ночью с группой верных людей, с фонариком и с санями. И, подобно вывеске "Решетников. Бакалея", генератор переехал той ночью в Рентгеновский институт... Итак, человек пять, руководимые архитектором, увлеченно водили кистями по "Решетникову. Бакалее". "...И когда забрезжил свет зимнего утра, была готова сверкающая белая доска размером один метр на шесть, на ней изящной старомодной вязью было выведено черным: " Государственный Физико-технический Рентгеновский институт ". Еще не высохшую, мы начинаем водружать нашу вывеску на фронтон здания. Это тоже не легко. Надо вбить штыри, соорудить блоки... Но опыт архитектора и тут помог - за несколько часов, так и не поспав ночь, мы доводим затеянное до конца... все было сделано так хорошо, что эта наша вывеска оставалась на здании института в течение десяти лет..." Гости начали съезжаться задолго до назначенного часа - ученые из Академии наук, из университета, из Политехнического и других институтов, работники Петросовета и Главнауки во главе с Михаилом Петровичем Кристи . Без его помощи едва ли могло состояться торжество. Благодаря изготовленной за ночь вывеске ни один человек не заблудился. Академик Иоффе, еще более наутюженный, чем обычно, сияя, как именинник, водит гостей по лабораториям. Во всех комнатах уже налажены работы. Когда накануне под вечер, закончив переноску имущества своей лаборатории, физик Обреимов пожалел в разговоре с Абрамом Федоровичем, что нет времени привести прибор в действие, - в ответ Иоффе вынул часы из кармана: "У вас двадцать два часа в распоряжении, это не так мало..." И теперь, убедившись в его правоте, Обреимов демонстрирует всем желающим свеже-полученные мягкие монокристаллы цинка и так же, как Иоффе, Чернышев , Семенов , охотно дает пояснения, любуясь восхищением слушателей. "Те были поражены зрелищем совершенно оборудованного европейского научного института, чистого и изящного",- писал Иоффе жене. К пяти часам хозяева и гости заполнили зал, и ученый секретарь профессор Бурсиан зачитал отчет о деятельности института, а директор академик Иоффе, как и было предусмотрено программой, выступил с речью на тему "Наука и техника". Это излюбленная, это выстраданная им тема. Сама организация института была попыткой сблизить науку с техникой, объединить их под одной крышей, под одной вывеской. "Физико-технический" отныне выведено крупной вязью на фронтоне. Теперь, когда у института есть наконец просторные лаборатории и хорошо оборудованные мастерские - их общая квадратура, сообщает гостям Иоффе, более трехсот квадратных сажен,- когда бесконечная организационная нервотрепка отойдет, наконец, на второй план, когда в трудных условиях сложился и закалился хороший квалифицированный коллектив исследователей,- какие превосходные перспективы открываются перед институтом.

Глуховатым от волнения голосом Иоффе говорит об огромных новых проблемах физики - теоретических и прикладных. Необходимо, чтобы наша советская физика окрепла и быстро развивалась. Он говорит о важности активного воздействия физики на различные области техники, об исторической миссии физики в развертывании промышленности. Он говорит об основной идее самой организации Физико-технического института, заключающейся в том, чтобы наша физика не была абстрактной - пусть она будет глубоко теоретической, но и одновременно инженерно- действенной. Тут же слеледует изложение новых технических замыслов и идей... Он говорит об огромных новых проблемах, поставленных перед всей нашей экономикой, и о том вкладе, какой должна внести в их решение советская физика...

На другой день Иоффе так описывал прошедшее торжество: "Все прошло великолепно. Народу - сколько вмещал зал, много приветствий и очень теплых... Вечером был ужин... с тортами, мороженым... и даже белым вином... После ужина... концерт при участии лучшей в Петрограде пианистки Епанешниковой, потом ряд юмористических описаний института и инсценированных шарад. Разошлись только в 5 ч. утра. Мастера, вдохновленные обильной выпивкой, держали трогательные речи - словом, все как следует. Сейчас еще не прошел угар от этого открытия, и все бродят и разговаривают..."

Николаю Николаевичу Семенову, как, должно быть, и его товарищам, этот день запомнился на всю жизнь. Почти через сорок лет он без труда представил его. "...Мы сидим веселой компанией за столами. Взволнованные тосты звучат один за другим... Жизнь так полна и прекрасна. Так много в нас молодых сил. И почему это чем больше мы их тратим, тем больше их в нас становится! Вокруг любимые учителя, верные товарищи, милые девушки. Мы знаем, что вот эта или та станет скоро подругой на всю жизнь того или другого из нас... Волнующая атмосфера молодости царит в зале... Вот уже звучат стихи с шуточными характеристиками наших руководителей и нас самих, юмористические сценки из нашей жизни. Начинаются песни и пляски... Мы, конечно, не знаем в деталях, как сложится наша судьба. Мы не догадываемся, что из нашего маленького коллектива вырастет со временем довольно большая часть будущей армии физиков Советского Союза - армии, которая будет участвовать в освоении атомной энергии, космических ракет, локации, высоковольтных аппаратов и передач, химической промышленности и многого другого. Мы ничего этого, конечно, не знаем, но мы чувствуем, что наша жизнь пойдет по широкой и светлой дороге..."

А Иоффе на другой день после памятного торжества писал: "Теперь у нас планы постановки производства, устройства своего газового завода, автомобиля, нефтяного отопления и т. д. Кристи так был восхищен нашими успехами, что обещал все сделать. Что из этого еще выйдет - кто его знает, но институт уже существует, и это большой уже успех".

Ссылки: