Полет Николаева и Поповича на "Востоке-3" и "Востоке-4"2

Без отдыха предстояло работать трое суток. Но никто не роптал.

7 августа на Госкомиссии торжественно утвердили экипажи. Дублером Николаева для "Востока-3" утвердили Быковского , а дублером Поповича - Комарова . Здесь я впервые увидел Комарова. Он относился к тому типу людей, которые вызывают доверие и симпатию с первой встречи. От своих коллег он отличался "взрослостью". Вывоз на старт носителя с "Востоком- 3" был назначен на 7 часов вечера, в расчете на работу по подготовке прохладной ночью. Однако в урочное время Королев вместо согласия на вывоз дал команду на корабле "Восток-3" заменить шайбу, которая, по признанию монтажника, присланного фирмой Семена Алексеева, была где-то в креплении кресла поставлена ошибочно. Все собравшиеся на вывоз получили полное удовлетворение от демонстративного разноса, который Королев учинил инженеру и монтажнику алексеевской фирмы . При этом он ни слова упрека не бросил в адрес главного конструктора Алексеева . Обращаясь к нему в конце разноса, он только сказал:

- Чтобы я их больше здесь не видел. Но все закончилось благополучно. Никто не был изгнан, и те же люди готовили следующее кресло. Далее все прошло по расписанию. 11 августа в космос был выведен "Востока-3" с Николаевым , а через сутки, 12 августа, на орбиту благополучно вышел "Восток-4" с Поповичем . Связь с космонавтами велась с нашего КП, расположившегося по соседству с МИКом в трехэтажном служебном здании полковника Кириллова . Поддерживал ее в основном Гагарин . Мне нравилось его спокойствие и умение находить нужные слова в довольно нудных, но обязательных переговорах, когда надо было по интонации и тембру голоса определять самочувствие космонавтов. Ведь никакого ЦУПа с системами обработки и отображения информации тогда мы не имели. Источником оперативной информации "в реальном времени" был сам космонавт. Только через три-четыре часа после сеанса связи мы получали возможность уточнить состояние систем на кораблях, проявив в фотолаборатории десятки метров телеметрической кинопленки. Горячие споры разгорелись по вопросу о продлении полета Поповича до четырех суток. Вначале согласились сажать обоих космонавтов по программе: Николаева - после четырех суток на 65-м витке и Поповича - после трех на 49-м. Однако даже в таком, казалось бы, простом вопросе: "Продлить ли еще Поповичу полет на четвертые сутки?" - Смирнов и Королев не взяли на себя ответственности и решили доложить Хрущеву . Хрущев спокойно ответил, что если по технике и самочувствию Поповича нет замечаний, то ". . . почему мы должны его обижать? Запросите и, если он желает и может летать дольше, разрешите ему полет на четвертые сутки". Таким образом, ответственность временно переложили на Хрущева. Аналогично поступил и маршал Руденко . Он доложил маршалу Гречко , который тоже не возражал против четырех суток для четвертого по счету космонавта. Госкомиссия собралась еще раз. Королеву, Каманину и Гагарину поручили переговорить с Поповичем и выяснить его самочувствие. Павел Романович , пародируя Воскресенского , бодро ответил, что самочувствие превосходное - "перьвый сорт!" После этого решено было снова доложить "наверх" и Смирнов снова связался с Хрущевым и Козловьм . И еще раз Хрущев дал свое согласие.

Однако Попович сам себя лишил четвертых суток. На третьи сутки полета он сообщил, что температура и влажность снизились до предела нормы. Температура в корабле составляла всего 10 градусов. После этого сообщения медики заволновались и попросили немедленной посадки. Как быть? Только что согласовали с Хрущевым и Гречко четвертые сутки и вдруг можем даже не долетать и трех. Может быть, полет и был бы продлен, но неожиданно от Поповича поступило сообщение: "Наблюдаю грозу". "Гроза" была условным кодом, означавшим, что тошнота дошла до рвоты. Никому и в голову не пришло, что речь идет о настоящей грозе. Волнение на КП началось такое, что разговоры о четвертых сутках прекратились, несмотря на то, что на повторный запрос о "грозе" Попович ответил: "Наблюдал метеорологическую грозу и молнию". 15 августа произвел посадку майор Николаев после четырехсуточного полета и через шесть минут в том же районе благополучно приземлился подполковник Попович после трех суток полета. По докладам с места посадки, оба космонавта чувствовали себя отлично. Итак, мы обогнали американцев на целых 60 витков. Несмотря на подготовку очередного "Зенита-2" и пусков по Венере, первый из которых должен был состояться 25 августа, мне было разрешено на три дня вылететь в Москву на торжества по встрече Николаева и Поповича с условием не позднее 18-го быть снова на полигоне. Обо всем, что было связано с пусками по Венере и Марсу во второй половине 1962 года , я пишу в других главах.