Похорны Исаева

Организовать помощь в похоронах было нетрудно. Председателем комиссии по похоронам был назначен первый заместитель министра Тюлин .

Он объяснил:

- Для похорон есть только один день. 27-го июня пуск Н1 . 30-го июня посадка экипажа "Союза-11" . За сутки все руководители, в том числе и фирмы Исаева, должны вылететь в Евпаторию. Значит, хоронить можно только 28-го. В ЦК договорились - даны указания похоронить на Новодевичьем кладбище. Надо быстро выбрать место. Мне передали, что родственники настаивают на старой территории Новодевичьего. Там очень трудно найти место. Но все команды даны. Вы в городе подготовьте к прощанию Дворец культуры. Впрочем, все сами понимаете. Министерство все расходы берет на себя. Не забудьте о транспорте. Если не хватит своих автобусов, нанимайте городские. Помогите Богомолову, если будут проблемы. Я приеду к вам с самого утра прямо во дворец.

Пуск Н1 N6Л вклинился в наше ритуальное расписание траурным салютом.

Только поздно вечером дома я смог предаться воспоминаниям об Исаеве. Мы с женой перебирали эпизоды встреч с ним начиная с 1935 года на Филях, в Химках, в Коктебеле, на Урале, в Подлипках, совместные прогулки по Ленинграду, "детский крик на лужайках" в Пирогове, "пули в лоб" по случаю успехов и ошибок. Даниил Храбровицкий - автор сценария кинофильма "Укрощение огня" - был потрясен моим звонком с сообщением о смерти Исаева.

- Его рассказы, его увлеченность, реальная помощь с пусками ракет обогатили фильм гораздо больше, чем я предполагал, - сказал Храбровицкий.

- Только после знакомства с Исаевым, несмотря на ваши возражения, я отправил Башкирцева на строительство Магнитогорска. Эпизод с черной икрой в холодном бараке не я придумал. Об этом рассказал Исаев.

В день похорон ритуал прощания начался по уже установившейся процедуре во Дворце культуры . Однако вскоре у входа во дворец выросла такая многотысячная толпа, что стало ясно: пропустить всех через дворец невозможно. Комиссия приняла необычное решение - вынести гроб на центральную площадь Калининграда. Сотрудники КБ Исаева очень организованно перестроили ранее расписанный протокол. Исаев лежал в открытом гробу на центральной площади города под жарким июньским солнцем. Ко многим десяткам венков от организаций добавились живые цветы, которые бережно клали у гроба сотни прощавшихся.

Золотая медаль Героя Социалистического Труда, четыре ордена Ленина, почетные знаки лауреата Ленинской и Государственной премий, орден Октябрьской революции и множество медалей сверкали на красных подушечках. Я никогда не видел живого Исаева, украшенного всеми этими правительственными наградами.

В тот день "Правда" вышла с некрологом и портретом Исаева. После некролога Королева в 1966 году это было второе посмертное рассекречивание.

"Алексей Михайлович Исаев был среди первых творцов ракетных двигателей и руководителем конструкторского коллектива, создавшего целую серию двигателей для ракетной и космической техники. Созданные под руководством A.M. Исаева двигатели были установлены на пилотируемых космических кораблях "Восток", "Восход", "Союз" и автоматических межпланетных станциях... Алексей Михайлович являлся одним из конструкторов самолета, на котором 15 мая 1942 года был совершен первый в мире полет с применением реактивного двигателя.

С 1944 года A.M. Исаев возглавлял ведущую конструкторскую организацию по двигателестроению..."

Под некрологом стояли подписи Брежнева, Подгорного, Косыгина, других членов Политбюро, министров, а также Табакова, Тюлина, Глушко, Грушина, Люлька и Кузнецова. Непонятно, почему в ЦК осмелились поставить под некрологом подпись Грушина - разработчика ракет ПВО и ПРО - и не решились опубликовать фамилии главных потребителей исаевских двигателей - Макеева и Мишина.

Траурный митинг открыл Тюлин . Его речь повторила текст некролога, помещенного в "Правде".

Перед моим выступлением мне передали записку: "О работах для Макеева и боевых не упоминать". Я не смог найти заранее подготовленного текста своего выступления, поэтому говорил "без бумажки". Потом мне сказали, что речь была "от души". Запомнил только слова, что "Исаев был настоящим человеком и великим инженером". Макеев был лишен права в своей прощальной речи обмолвиться о решающей роли Исаева в созданных им, Макеевым, стратегических ракетах для подводных лодок. Он вышел из затруднения, сделав упор на человеческих качествах Исаева.

На Новодевичьем кладбище по установившейся традиции состоялся второй траурный митинг. Выступали более кратко другие ораторы. Не всем удалось бросить в могилу горсть земли. На старой территории Новодевичьего при скоплении тысяч провожавших это было совсем не просто.

С профессиональной сноровкой могильщики, засыпав могилу, воздвигли холм из венков и живых цветов. С Катей , у которой здесь были десятки знакомых, договорились, если потеряем друг друга в кладбищенском многолюдье, встретиться на автостоянке. Мне надо было пройти к могилам Богуславского и Воскресенского .

Для меня это было внутренней потребностью. Сегодня здесь к двум моим настоящим товарищам добавился третий, может быть, самый близкий. См. В 1945 в Бляйхероде

У могилы Воскресенского ко мне подошла незнакомая женщина.

- Не узнаешь? Я вгляделся в немолодое, чем-то неуловимо знакомое лицо под копной пышных седых волос и признался, что не узнаю.

- Я Мира, забыл? После объятий я спросил:

- А где Олег?

- Олега уже давно нет. Он так и не осилил мирную жизнь. Я кандидат наук. Интересная работа, здесь рядом, на Пироговской. Двое детей. Скучать времени нет. Увидела некролог в газете и пришла проститься с Исаевым. Я запомнила его благородным рыцарем, хотя тогда он и не имел ни одного ордена.

- Он действительно был благородный рыцарь. Но в отличие от Дон Кихота обладал талантом инженера и совершал настоящие подвиги. С ветряными мельницами он не сражался. Но над фантастическими проектами работал, не теряя здравого смысла. Мира открыла сумочку, вынула и передала мне конверт.

- Что это?

- Потом увидишь.

- Идем к машине, там ждет Катя, поедем на поминки.

- Нет. Скоро все разойдутся, я хочу побыть здесь одна. Только дома я открыл конверт. В нем была фотография лета 1945 года: я и Олег Бедарев . Оба в военной форме. На листочке папиросной бумаги напечатаны пронзительные стихи. Он исполнял их под гитару на нашей последней встрече "у камина".

Желтые, грустные рощи и поле.

Мечется ветер, как птица в неволе.

В вихре осеннем кружатся листы -

Мертвые знаки былой красоты.

Ветер безжалостно рвет их и гонит,

Ветер играет, хохочет и стонет...

В стоне том горечь несказанных слов,

В стоне - страданье несбывшихся снов.

Боль неизведанной чудной мечты...

В вихре осеннем кружатся листы.

Жизнь отшумела... И где-то во мгле

Прахом истлевшим прижмутся к земле.