Новый, 1966 г. с Королевым

Во времена Хрущева Королев с Ниной Ивановной встречали Новый год в Кремле . После того, как Хрущева сняли, новое партийно-государственное руководство сочло нужным проявить показательную скромность и пока воздерживалось от помпезных новогодних приемов. При Хрущеве на новогодние приемы в Кремль приглашалась элита партийного и государственного аппарата, генералитет армии, легендарные маршалы, министры, самые "знатные и заслуженные" деятели искусства и литературы.

Не забывали президиум Академии наук, генеральных и самых главных конструкторов авиации, ракетной и атомной техники, а также других особо отличившихся ученых. Так как все знатные гости приглашались с супругами, то приемы были многолюдными. Отмена после Хрущева кремлевских новогодних приемов позволяла прежнему "новогоднему контингенту" проявить собственную инициативу. Королевы встречали Новый, 1966, год на даче секретаря ЦК КПСС Бориса Пономарева .

Брат Бориса Пономарева - Александр Пономарев - был главным инженером ВВС . Братья Пономаревы были выходцами из Зарайска . Это давало мне повод подтрунивать над моей женой Катей : "У тебя есть земляк почти в самом Политбюро". "Почти" означало, что членом Политбюро Пономарев в то время не был. Мои шутки имели некоторые основания.

См. Зарайск, скульптор Голубкина, ВВС и ЦК КПСС Но вернемся к последним дням Королева. Со слов Нины Ивановны, на даче собрались супружеские пары братьев Пономаревых, Келдышей, Королевых и Посохиных. Михаил Посохин был главным архитектором Москвы, автором проектов высотных домов, Дворца съездов в Кремле, Нового Арбата и многих других архитектурных шедевров того времени.

Нина Ивановна Королева рассказывала: "Сергей, собираясь к Пономаревым, захватил с собой такое количество коньяка, которое не способны были выпить при всем желании все собравшиеся". Последние годы я неоднократно был свидетелем практически полного отказа Королева от приема крепких напитков. Келдыш предпочитал только шампанское. Нина Ивановна вспоминала, что на встрече 1966 года на даче Пономарева все чувствовали себя непринужденно и встреча прошла без избыточного обжорства и пития.

1 января Королев отдыхал дома. Второго, несмотря на воскресенье, вызвал машину и уехал в Подлипки . До Нового года он не успел просмотреть всю накопившуюся почту.

3 января Королев работал у себя в кабинете, продолжая приводить в порядок почту. Он никого не вызывал, только звонил, когда требовалось пояснение по какому-либо документу.

В одно из воскресений ранней осени 1966 года я ( Черток ), Бушуев , Охапкин и Яковенко отдыхали у костра после небогатого сбора грибов в лесу. Такие сборы никогда не проходили без воспоминаний о СП. Мы пытались восстановить в памяти, с кем из нас третьего января Королев разговаривал и какие давал указания. Все, что я мог вспомнить, относилось к предыдущим дням. Бушуев и Охапкин не очень уверенно сказали, что им тоже в этот день СП ни разу не звонил. Только Яковенко сказал, что СП обратился к нему с просьбой по поводу документов, хранящихся в спецгруппе, которые он не успел расписать. СП просил проследить, чтобы их никому не давали, пока он не вернется. А если его долго не будет, то пусть их посмотрит Мишин . 4 января утром Василий Мишин собрал очередное совещание для обсуждения возможности сокращения весов модулей лунной экспедиции с тем, чтобы уже изготавливаемый новый сверхтяжелый носитель Н1 справился с задачей высадки на Луну хотя бы одного человека. В новом 65-м корпусе кабинеты Королева и Мишина имели общую приемную. Собираясь на совещание, каждый считал нужным спросить: у секретаря Королева Антонины Алексеевны "А где СП?"

В этот день достаточно было посмотреть на Антонину Алексеевну, чтобы удостовериться, что сегодня СП никого по делам принимать не будет. На всякий случай Антонина Алексеевна, когда мы собрались "в предбаннике", сказала:

- Он скоро уедет.

У Мишина собралось человек десять основных руководителей проекта лунной экспедиции. Это уже был не первый сбор. По вопросам энергетики лунных модулей, запасов "рабочего тела", возможных альтернативных схем и сроков обычно шли ожесточенные споры. Килограммы резервного веса - "неприкосновенного запаса" главного конструктора - уже были израсходованы, и теперь каждый пытался поискать в чужом кармане, нет ли там "заначки". Но в этот день все были настроены мирно. Даже Мишин, который при распределении весов между системами обычно горячился, в резкой форме требовал выложить все запасы, пересмотреть, перетрясти и все еще раз "разложить по полочкам", сегодня никого не упрекал. Всех нас что-то примирило, и разговор шел очень спокойный. Неожиданно открылась дверь. Не заходя в кабинет, в дверном проеме остановился СП. Он был в пальто и меховой шапке. В руке какой-то сверток. Смотрит на всех нас с мягкой и грустной улыбкой. Мишин встал, и мы вслед тоже.

- Сергей Павлович, заходите... - но осекся. Мы смотрели на Королева и непроизвольно улыбались. Необычно было видеть в рабочий день, в рабочее время не властного и волевого полководца, а уставшего, грустного и на ходу задумавшегося, близкого всем нам СП. Кто-то еще что-то сказал. И Королев что-то ответил. Кивнул, сказал:

- Ну, продолжайте! Мы наперебой желали ему здоровья. Он не зашел в кабинет. Медленно отступил из дверного проема, повернулся и, не закрывая за собой дверь, вышел из приемной. Никто из нас не подумал, что мы простились с Королевым навсегда. Мишин быстро свернул совещание. Все поспешили в свои владения. В ноябре и декабре 1965 года основное время я проводил в Тюратаме , Симферополе и Евпатории . Оказываясь ненадолго в Подлипках , сталкивался с таким количеством проблем по новым разработкам и программам, что многие бессонные сутки на полигоне казались совсем не такими уж трудными.

Ссылки: