О самоубийстве Томского Бухарин узнал еще в Ташкенте

О самоубийстве Томского Н.И. узнал еще в Ташкенте и тогда-то, под первым впечатлением, пережил это трагическое известие чрезвычайно тяжко.

Из рассказа писателя Камила Икрамова , сына первого секретаря ЦК ВКП(б) Узбекистана Акмаля Икрамова , судимого по одному процессу с Бухариным, я узнала, кто и как Н.И. об этом проинформировал.

Когда в конце августа 1936 года Н.И. вместе с С.А. Ляндресом прибыл из Фрунзе в Ташкент, решено было до отправления в Москву разместить Н.И. на правительственной даче. Второй секретарь ЦК Компартии Узбекистана Цехер попросил коменданта дачи Шамшанова встретить Бухарина и увезти его на дачу. Из газет уже известно было, что Бухарин подследственный и обвиняется в тягчайших преступлениях против Советского государства. Перепуганный Шамшанов отказался ехать один, без свидетелей, и попросил Цехера встретить Бухарина вместе с ним. На даче Н.И. показали газеты,

Бухарин сказал: "Грязное к чистому не пристанет!" Несомненно, грязными в тот момент Н.И. считал подсудимых - "клеветников", а вовсе не инициатора и организатора неслыханной клеветы. В присутствии посторонних он не позволил бы себе так выразиться, если бы даже и думал иначе. Затем Цехер спросил Н.И.. "А вы знаете, что на днях покончил жизнь самоубийством М.П. Томский ?" Этого Н.И. не знал, он видел во Фрунзе только последние номера газет, освещающие процесс. Дальше (по словам Шамшанова, рассказавшего об этом Камилу Икрамову в конце 50-х годов) произошло нечто страшное: у Н.И. брызнула кровь из глаз. Вот как трагически пережил Н.И. самоубийство своего товарища. Кроме того, самоубийство Томского еще в большей степени дало понять серьезность создавшегося положения. Томский рассчитался с жизнью мгновенно. Он понял, что террористическая оргия, затеянная Сталиным, предвещает мучительный конец, и, очевидно, это был поступок мужественный (впрочем, самоубийство акция неоднозначная, и даже в этом случае дать оценку такому поступку сложно), Бухарин и Рыков же на первых порах надеялись доказать свою непричастность к преступлениям. Но если Бухарин делал бессмысленную ставку только на Сталина, то Рыков возлагал надежды, увы, тоже напрасные, на некоторых членов Политбюро и членов ЦК ВКПб , что мне стало известно от Н.И. после его короткого разговора с Рыковым во время декабрьского Пленума ЦК ВКП(б) 1936 года.

Небезынтересная деталь, когда в 1961 году при Н.С. Хрущеве пересматривались процессы и я была вызвана в связи с этим в Комитет партийного контроля, то сотрудник КПК сообщил мне, что в архиве Сталина обнаружено несколько писем Бухарина, опровергающих клеветнические показания против него, а вот писем от Рыкова обнаружено не было.

Предполагаю, что Рыков Сталину не писал.

Ссылки: