Бухарины после Парижа в Москве

Огорчение Бухарина в связи с безрезультатной командировкой было кратковременным, а после разговора со Сталиным и его слов: "Не волнуйся. Николай, архив приобретем, они еще уступят..." (в цене) осталось позади.

Н.И. жил обычной для него жизнью: увлеченный работой в редакции "Известий", в Академии наук, в комиссии но выработке новой Конституции. После приезда из Парижа ничто не омрачало его настроения. Через несколько дней после возвращения у нас родился сын , и сорокасемилетний отец пребывал в состоянии радостного возбуждения, он был счастлив буквально ликовал! Н.И. и заподозрить не мог, какая тяжкая судьба ждет сына, его беспокоило другое: "Юрочка! воскликнул он однажды полушутя. Я опасаюсь, когда ты вырастешь, из меня песок сыпаться будет и я не смогу с тобой походить по лесу, поохотиться! Нет, нет, - рассеял он сам свое опасение, - я долго буду крепким, мы еще с тобой по лесу побродим, я тебе много интересного расскажу". Его знание русского леса можно сравнить разве что с пришвинским.

Вскоре после рождения ребенка мы уехали за город. Жили возле станции Сходня , где находились дачи, принадлежащие редакции "Известий" . Невдалеке от нас была дача Карла Радека . Это было единственное лето, когда в связи с рождением ребенка Н.И. в течение двух месяцев приезжал на дачу ежедневно, часто глубокой ночью, после окончания работы в редакции. Дачи, где Н.И. жил бы постоянно, у него никогда не было. Наездами он бывал в Горках Ленинских , у Сталина в Зубалове (середина -20-х гг. до 1928 г ). у Рыкова в Валуеве - там, рядом, был осиновый лес, и Н.И. устремлялся на охоту за рябчиками. Наконец, на даче у моего отца в Серебряном бору . Бухарин был весь движение, и дачный образ жизни был не в его характере.

В начале августа Н.И. получил отпуск и решил отправиться на Памир . Памир - его давнишняя мечта. После недолгих колебаний: отложить ли поездку до следующего года, так как из-за ребенка я поехать с ним не могла, или же ехать сейчас, мы пришли к выводу, что отсрочка не имеет смысла. Год напряженной работы требовал отдыха. Разрядка, воссоединение с природой были для него необходимы. А вместе, как мы полагали, успеем еще попутешествовать...

На Памир Н.И. уезжал с дачи. Накануне он привез из Москвы свой багаж, непременные атрибуты его отпуска, этюдник, краски, холсты - для живописи; патроны, дробь и ружье - для охоты. Машина уже стояла у крыльца. Возле нее суетился шофер, Николай Николаевич Клыков , как называл его Н.И. - Клычини. Клыков стал своим, близким человеком настолько, что Н.И. не раз просил у него взаймы денег. Н.И. никогда не садился к столу, не пригласив пообедать шофера. Обычно завязывалась беседа. Н.И. в популярной форме разъяснял Николаю Николаевичу текущие политические события, внутренние и международные, к чему Клыков проявлял большой интерес. Н.И. никогда не поучал Николая Николаевича, беседа шла на равных. В пути они часто пели русские народные песни, к которым Н.И. имел особое пристрастие, и слышался дуэт: "Хороша я, хороша, да плохо одета, никто замуж не берет девушку за это..." или же: "Над серебряной рекой, на чистом песочке, долго девы молодой я искал следочки...".

Ссылки: