Бухарина: Воспоминание о сыне в Новосибирском изоляторе

Я снова вспомнила, как часто детским звонким голосом он звал отца. "Папа, папа, Люля ди" (иди к Юре), и казалось удивительным, что за три с половиной месяца разлуки с отцом после ареста он его еще не забыл. Дедушка, отец Н.И. Иван Гаврилович , не мог спокойно слышать этого зова, и ребенок, глядя на деда, тоже начитал плакать. Я не выдерживала и убегала в другую комнату, чтобы малыш не видел моих слез.

Я вспоминала и час расставания с сыном; это был июньский день 1937 года, когда сотрудник НКВД прицел, чтобы отправить меня в ссылку в Астрахань. Ему тогда был год и месяц, моему ребенку, он еще не умел ходить, и "добрый дядя" держал его на руках, а Юра забавлялся блестящими побрякушками значками на его труди. А потом, сидя на руках у моей старой бабушки - ей было уже за восемьдесят, он грустно смотрел на меня, будто чувствовал, что вот-вот потеряет и мать. Как тяжела была минута расставания! Я больше никогда не видела своего сына ребенком.

Надо успеть написать ему письмо, подумала я, заявление может ускорить решение моего "дела". Мне надо было обязательно написать письмо, письмо, которое он никогда не получит.

Ему уже третий год, моему ребенку, это-то он уже понимает? Нет, ничего не понимает! Да и как же написать, бумагу дают только для заявлений. Может, снова стихами, снова рифмовать строчки? Так оно и лучше, время проходит незаметней. О чем же можно было написать ему из этой камеры?

Конечно же, решила я, написать об отце; так написать, чтобы ребенок, в случае если бы у меня вдруг возникла возможность прочесть ему мои стихи, все понял. Мне захотелось отразить жизнерадостный характер Н.И., его любовь к природе, не затрагивая никаких политических моментов, недоступных ребенку. Но вот вклинилось же одно четверостишие, которое впоследствии припомнили мне на допросе. К сожалению, случилось так, что стихотворение, которое я сочинила маленькому сыну об отце, целиком не сохранила моя память, я слишком на нее понадеялась и не записала его даже тогда, когда имела возможность это сделать: забылась большая часть стихотворения, выпало начало, нарушена последовательность четверостиший.

Он любил полей просторы.

Водопады горных рек,

Он любил ходить по тропам,

Где не ходит человек!

Знал он каждой птички пенье.

Каждой ласточки полет,

Он был быстр в своих движеньях.

Как крылатой мысли взлет.

И снега Памира знали

Его бодрый, смелый след,

Он был юн своей душою.

Как мальчишка в двадцать лет.

Кисть послушная бросала

На полотнища картин

Ледяные покрывала

Голубых, седых вершин.

Он был многими любимый,

Но и знал больших врагов,

Потому что он, гонимый,

Мысли не любил оков!

Ты теперь большой - шагаешь,

Так похожий на него,

На того, о ком не знаешь,

Мой малютка, ничего!

Не так легко сжиться с чувством обреченности, с мыслью, что жизнь ежедневно может оборваться, но никогда я не испытала сожаления, что вместе с Н.И. прожила короткую жизнь и самые тяжкие его дни. Меня лишь мучило чувство собственной вины за нелепый случай, приведший к временному разрыву наших отношений !

Ссылки: