Грязная уловка с "чистой бомбой" 1957

Источник: Книга "Братство бомбы"

"Чистая бомба" - бомба при взрыве которой образуется меньше радиоактивных веществ, чем при взрыве обычной атомной бомбы. К началу 1957 года "чистая" бомба , являвшаяся первоочередной задачей Ливермора , стала главным аргументом Комиссии по атомной энергии за продолжение испытаний. Но вместе с тем происходящие в это время события в Кремле воскресили у Эйзенхауэра надежду на успех в вопросе запрещения ядерных испытаний. После консолидации власти в руках сравнительно молодого и стремящегося к реформам лидера, Никиты Хрущева , русские в середине июня выдвинули предложении о моратории на ядерные испытания , который бы действовал от двух до трех лет.

Хрущев "в принципе" согласился также на контроль за выполнением запрещения ядерных испытаний на местах". В среду, 19 июня 1957 года, Эйзенхауэр заявил, что, если ему удастся увидеть прекращение этих испытаний, он будет "крайне доволен".

Лоуренс , Теллер и Марк Миллс , руководитель теоретического отдела в Ливерморе , выступили перед подкомитетом, возглавляемым сенатором Генри Джексоном из Объединенного комитета . Джексон собрал заседание, чтобы обсудить возможность увеличения производства плутония в Хэнфорде . Однако не прошло и нескольких минут после начала заседания, как по инициативе Теллера обсуждение перешло на вопрос о "чистой" бомбе. Эдвард заявил, что эксперименты в Неваде покажут, удастся ли создать ядерное оружие большой мощности и малого размера. Но для бомб, при взрыве которых практически не образовывалось бы радиоактивных осадков, нужны дальнейшие испытания на Тихом океане . По предложению Джексона все трое согласились изложить свои доводы в отношении "чистой" бомбы во время запланированного назавтра совещания Объединенного комитета. После доклада Теллера республиканцы задали вопрос, известно ли Эйзенхауэру и Стассену о тех способах, которыми русские могли бы тайно нарушить мораторий. Лоуренс промолчал насчет "Элпайна", вместо него ответил Теллер, сказав, что администрация президента, видимо, пока не знакома с недавно высказанными предположениями, как русские смогли бы смошенничать. Позвонив в Белый дом, Стерлинг Коул договорился о встрече с президентом на понедельник. Лоуренс, Теллер и Миллс провели выходные в отеле в Вашингтоне, где Страусс готовил их к разговору. В полдень 24 июня физики в сопровождении председателя Комиссии по атомной энергии прошли в Овальный кабинет. По воспоминаниям Теллера, Лоуренс , "напряженный и взволнованный", буквально лишился дара речи в присутствии Эйзенхауэра. ("Этот страх был чем-то таким, чего я не мог себе представить. Всегда считалось, что Эрнест непринужден в общении с властями, а с попечителями он вел себя как их близкий друг".) Воспользовавшись случаем, Теллер сказал президенту, что дополнительные испытания существенно снизят радиацию, вызванную мультимегатоиными ядерными зарядами, и даже вообще могут устранить угрозу выпадения радиоактивных осадков. В результате бомбы смогут применяться для мирных целей: сооружения гаваней, изменения погоды или интенсификации добычи нефти и газа из глубоких месторождений.

Придя наконец в себя, Лоуренс выступил с предложением: почему бы Эйзенхауэру не пригласить наблюдателей из ООН на следующее испытание "чистой" бомбы на Тихом океане, чтобы мир смог узнать об успехах в ее создании. И хотя никто не мог не согласиться со сделанными ими техническими замечаниями, Айк заявил их группе, что и дома, и за рубежом усиливаются возражения против проведения испытаний. Он опасался, что страна рискует оказаться "распятой на атомном кресте". Последствия визита физиков стали ясны на следующее утро в телефонном разговоре Эйзенхауэра с Даллесом . Посетовав на Теллера, назвавшего "запрещение ядерных испытаний преступным", Айк сказал, что его убедили в том, что "действительно мирное применение атомной науки" зависит от "чистых" бомб". В тот же день, позднее, Даллес отправил в Лондон Стассену , который вел там переговоры по вопросам разоружения, телеграмму с грифом "только лично", уведомляя его об изменении ситуации в Вашингтоне: "Вам следует знать, что эта беседа произвела на президента сильное впечатление и что с того момента он всерьез подумывает о внесении поправок в наше предложение о временном прекращении испытаний". Теллер и Страусс уже как-то раз пожаловались, что всякий раз, открывая дверь в Вашингтоне, они находят за ней Оппенгеймера . Этой осенью Лилиенталь записал в своем дневнике: "В роли государственного деятеля от науки теперь вместо Оппенгеймера выступает Теллер".

Лоуренс, Теллер и Миллс не озаботились сообщить Эйзенхауэру о маленькой грязной уловке с "чистой" бомбой: из-за своего внушительного размера и небольшой мощности при тактическом использовании на полях сражений, - а именно об этом мечтали ее покровители подобно Мюррею , - у нее было не больше преимуществ, чем у старомодных атомных бомб. Озабоченный, что ливерморские физики преувеличили возможности "чистой" бомбы, руководитель Управления по использованию атомной энергии в военных целях при Комиссии по атомной энергии, армейский генерал Альфред Старберд сразу же после совещания, состоявшегося 24 июня, в течение нескольких часов расспрашивал об этой бомбе Йорка . Впоследствии в секретном отчете Старберд написал Страуссу: ."Это именно тот человек, который должен создавать ядерное оружие, и он, в целом, относится к этому весьма оптимистично". Но даже Йорк предупреждал, что до тактической "чистой" бомбы еще несколько лет, и то, "если все сложится крайне удачно". Существовала "значительная опасность", предостерегал Старберд Страусса, что у общественности "возникнут ошибочные представления о том, как скоро у нас появятся "чистые" ядерные бомбы, и какого они будут типа".

Ликуя, что "все пошло так, как мы и надеялись", Страусс направил письмо, в котором благодарил ученых Ливермора за их "подвиг".

Вряд ли хоть кто-то сомневался в том, что "чистая" бомба была "продана" этой троицей по весьма высокой цене. Из докладных записок, которыми в течение нескольких месяцев Йорк бомбардировал Комиссию по атомной энергии, было ясно, что мощность ядерной бомбы, при взрыве которой образуется малое количество радиоактивных осадков, окажется вполовину меньше по сравнению с обычной. Однако Страусс теперь был не единственным, к кому мог обратиться Айк за советом относительно бомбы.

Ссылки: