Университеты, армия и Манхетенский проект

Оппенгеймер обратил внимание, что будущих сотрудников больше ограничений, связанных с секретностью, беспокоило доминирование в проекте армии. Вначале Оппи не подвергал сомнению решение Гровса сделать лабораторию военным объектом. Гровс обосновывал свои действия тем, что работа в лаборатории будет по определению опасной. (При этом не упоминалось, что при таком положении дел будет куда проще поддерживать дисциплину, а генерал сможет отдать под трибунал всякого, кто нарушит его приказы.) В начале 1943 года Оппенгеймер даже прибыл в Президио для прохождения медицинской комиссии - первый шаг на пути присвоения офицерского звания подполковника - самого высокого чина, который Гровс смог получить для директора лаборатории. Гровс проинструктировал офицера, который сопровождал Оппи, чтобы тот посоветовал врачам не выдавать отрицательного заключения данному человеку из-за каких бы то ни было физических недостатков или психических заболеваний. Проводящие обследование врачи объявили, что у Оппенгеймера вес ниже нормы на одиннадцать фунтов, но в остальном он годен к службе. После чего с Оппи сняли мерку для пошива формы. Однако отеческий совет двух умудренных жизнью физиков - Исидора Раби , работающего в то время в Радиационной лаборатории МТИ, и Роберта Бэчера из Калтеха - убедил Оппенгеймера, что он должен настоять на "научной автономии" Лос-Аламоса. Гровс, хотя и неохотно, уступил. Поскольку армия была готова передать часть власти гражданским лицам, темп набора сотрудников увеличился. Оппи удивил всех, представив уже в середине декабря 1942 года подробную схему организационной структуры. Лаборатория состояла из четырех основных подразделений.

Бете должен был возглавить теоретический отдел Т .

Бэчер становился руководителем отдела экспериментальной физики.

Химия и металлургия передавались Сирилу Смиту и Джозефу Кеннеди

Руководителем отдела артиллерии, в котором, собственно, и должна будет собираться бомба, стал капитан ВМФ Уильям "Дик" Парсонс . Джон Мэнли , физик из Вашингтонского университета, первоначально назначенный в помощь Оппенгеймеру в Чикаго, стал правой рукой Оппи и осуществлял планирование и набор сотрудников на работу в лабораторию в Нью-Мексико. Когда его попросили подсчитать, сколько всего потребуется помещений, Мэнли просто сложил все площади, выделенные под атомные исследования в университетах всей страны; по его мнению, кабинеты потребуются примерно двум дюжинам ученых. Оппенгеймер проявил предусмотрительность и, учитывая возможное расширение лаборатории, приказал строить более крупные здания, а также внес в чертежи строительства криогенную лабораторию для проведения исследований с Супер .

Уже в конце 1942 года назрела необходимость решить, кто именно или какая организация станет осуществлять руководство Лос-Аламосской лабораторией при выполнении работ для армии. Однако Металлургическая лаборатория в Чикаго и Радиационная лаборатория в МТИ создали прецедент, когда университетские, финансируемые государством лаборатории работали в военное время над оборонными заказами. В качестве возможных кандидатов на руководство новой лабораторией в пустыне Оппенгеймер предложил Калтех или Гарвард . Гровс также признал, правда неохотно, что связь с научными кругами - это лучшая возможность для привлечения "примадонн", которые, как он надеялся, примут участие в выполнении проекта. Но в Нью-Мексико не было университета, по размеру или престижу равного этой работе, и Оппенгеймер, затаив невысказанную обиду, отказался отдать предпочтение выбранной альма матер. Лоуренс же не был так скрытен. Будучи убежденным сторонником Беркли , он стал призывать Спроула и финансового инспектора университета заключить контракт с армией. В этих переговорах представителем университета был Робе Андерхилл . При обсуждении контракта он наткнулся на глухую стену молчания, окружающую Оппенгеймера и Гровса, которые отказались сообщить ему даже название штата, в котором будет располагаться секретная лаборатория, сказав только, что это "в районе Скалистых гор". (Генерал смилостивился лишь после того, как Андерхилл объяснил, что без такой информации страховая компания университета откажется выдать страховой полис на возмещение убытков и освобождение от ответственности.) В воскресенье днем, когда Андерхилл приехал в Игл-Хилл, Оппенгеймер показался ему чересчур молчаливым. В какой-то момент Оппи совершенно замолчал, и беседа возобновилась только после угрозы Андерхилла, что он уйдет и не станет заниматься контрактом до тех пор, пока не будет знать больше. Однако Оппи говорил "очень осторожно, и я узнал крайне мало", - впоследствии вспоминал Андерхилл. Примечательно, что, предложив поехать в далекую пустыню, ни Спроулу, ни Андерхиллу о назначении секретной лаборатории не сообщили. Когда коммерческий директор Беркли пожаловался в январе Гровсу, что он все же хотел бы увидеть "росчерк пера - хоть одно написанное слово" по этому вопросу, Гровс попросил Стимсона лично заверить Спроула в важности проекта. (Спроул в ответ с сарказмом уверял Конанта, что у него "нет никаких сомнений в том, что проект является исключительно важным, даже если его выдающийся директор и не слишком-то часто утруждал себя напоминать мне об этом". Однако, как заявил Спроул, он уже делал для Эрнеста Лоуренса все, что мог: "Безусловно, я сделал достаточно, так что в умах сотрудников факультета даже возник вопрос: университетом ли я руковожу, или же Радиационной лабораторией?" Подзадориваемые Лоуренсом, Спроул и Андерхилл согласились шагнуть в неизвестность. 1 февраля 1943 года Спроул заключил контракт на сумму 150 тысяч долларов и сроком на шесть месяцецев между университетом и правительством "на проведение некоторь исследований под руководством доктора Ю.Р. Оппенгеймера ". В документе, состоящем из одной страницы, было указано, что детали контракта будут разработаны позднее.

Ссылки: