Марк Олифант рассказывает о докладе Комитета МОД

Источник: Книга "Братство бомбы"

Австралийский физик Марк Олифант работавший в Кавендишской лаборатории , был одним из тех, кто подвергал сомнению на Сольвеевском конгрессе гипотезу Лоуренса о расщеплении.

В середине 1941 года Олифант разделял беспокойство своих британских коллег, что американцы, и Лоуренс в их числе, настроены слишком оптимистично относительно использования деления в мирных целях и слишком наивны в том, что касается перспектив создания бомбы. Несколькими неделями раньше английские ученые пришли к собственным заключениям относительно возможности создания уранового оружия. В совершенно секретном докладе Комитета МОД (Для зашифровки комитета было использовано имя английской гувернантки, жившей в семье Нильса Бора ; в ряде источников он называется "Комитет МАУД".) было высказано предположение, что для бомбы может потребоваться всего 22 фунта U-235. По оценкам англичан, для создания такой бомбы понадобится приблизительно два года и 25 миллионов долларов. Как и в случае с многорезонаторным магнетроном для радара, они преднамеренно организовали утечку секретных сведений из доклада Комитета МОД, которые должны были попасть к американцам. Но Бриггс , в очередном приступе параноидального стремления к секретности, запер документ в своем сейфе, оставив в неведении своих коллег по Урановому комитету. В конце августа Олифант приехал в Вашингтон выяснить, почему на доклад Комитета МОД не последовало никакой реакции, и узнав причину, был "изумлен и поражен". Он вылетел в Калифорнию, чтобы переговорить с Лоуренсом , единственным человеком который, как полагал Олифант, мог спасти ситуацию.

В воскресенье 21 сентября 1941 года Лоуренс повез Олифант по петляющей грунтовой дороге на обязательную экскурсию на гору, которая уже носила название "Циклотрон-Хилл". Кукси сфотографировал обоих мужчин, стоящих около ярма электромагнита для 184-дюймового циклотрона; и ярмо, и сам электромагнит лежали под открытым небом, заросшие травой и бурьяном. Когда они вернулись в кабинет Лоуренса, к ним присоединился Оппенгеймер . После того как Олифант стал дальше рассказывать американцам о докладе Комитета МОД , по выражению лица Оппенгеймера он понял, что тот первым узнал о планах создания атомной бомбы. После визита Олифанта Лоуренс еще более уверился, что атомную бомбу сделать можно. Эрнест отправился доложить полученные сведения, но то, как на его информацию отреагировали, привело его в смятение. По настойчивой просьбе Лоуренса Буш и Конант согласились встретиться с Олифантом, но не желали на этой встрече даже признать существование доклада Комитета МОД, поскольку правительству США он еще официально передан не был. ("Поведение Олифанта не помогает делу секретности!" - впоследствии с раздражением написал Конант в записке Бушу.) Лоуренс связался также с Артуром Комптоном и передал то, что рассказал Олифант, присовокупив свое соображение, что такое оружие "вполне могло бы решить исход войны". Комптон сказал Лоуренсу, что тому следует лично изложить свои доводы Конанту . Президент Гарварда и Лоуренс наметили посетить Комптона на следующей неделе, во время торжеств в честь пятидесятилетия основания Чикагского университета. Промозглым сентябрьским вечером, после лекции Эрнеста в Чикагском музее науки и промышленности об использовании циклотрона в медицине, Лоуренс и Конант стояли перед камином дома у Комптона и вместе с хозяином проводили совещание. Когда подали кофе, Лоуренс вкратце поведал о текущих научных исследованиях в Англии, сообщил о работе, которой он планировал заняться в Беркли, и с некоторой горячностью говорил (по воспоминаниям Комптона, он "весьма энергично выражал недовольство") о самоуспокоенности Вашингтона перед лицом очевидности - возрастающего интереса Германии к атомной бомбе. Комптон, довольный, что остался в тени, время от времени вступал в разговор, поддакивая Лоуренсу. Лоуренс отправился в Чикаго, намереваясь просто исполнить роль участника команды поддержки проекта создания бомбы. Всего лишь за три дня до этого он написал исследовательской корпорации Котрелла, убеждая, что несмотря на войну Радиационная лаборатория предназначена для проведения фундаментальных исследований в области физики высоких энергий. В тот же месяц, после того, как Буш, наконец, признал создание 184-дюймового циклотрона задачей первоочередной важности, возобновилось строительство гигантского циклотрона. Лоуренс надеялся провести первые испытания установки где-то в 1943 году - на целый год раньше запланированного срока. Кроме того, в мае прошлого года был залит бетонный фундамент для главной пристройки к лаборатории Крокера. После этого, в июне, был вырыт котлован для еще одного нового здания - лаборатории Доннера, где Джон станет проводить медико-биологические эксперименты. Как незадолго до этого Эрнест писал другу, ему приходится присматривать "за цирком с как минимум тремя аренами". К удивлению Лоуренса, на совещании дома у Комптона инициативу в разговоре захватил Конант, внезапно поставив перед Эрнестом вопрос, по сути похожий на ультиматум. Заявив, что, по его мнению, урановый проект должен выполняться "в обстановке строжайшей секретности", Конант спросил Лоуренса, не желает ли тот посвятить следующие несколько лет своей жизни созданию бомбы , которая представляется ему настолько важной. Застигнутый вопросом Конанта врасплох, Эрнест мгновение колебался и, наконец, произнес: "Если вы хотите сказать, что это моя работа, я займусь ею".

Ссылки: