Евгений Шеин: МАНС (1967-1975)

Это было время конца оттепели , когда уже можно было говорить "крамольные" слова и рассказывать анекдоты про руководителей партии. Когда, придя пораньше на факультет, можно было прочесть короткое объявление в газете "Советский биолог" следующего содержания: "Профессор Т.Д. Лысенко в ББА прочтет лекцию на тему "Развитие кооцерватов за последние 50 лет советской власти" (правда, провисевшее не более часа). Когда на кострах во время летней практики и на картошке мы уже пели песни Галича , Кима , Визбора .

Энергии было - через край! Хотелось куда-то ехать, громко петь, плясать, чтобы на тебя смотрели, смеялись. Хотелось придумывать всякие встречи-походы, песенки и сценки, ездить, смотреть, подкалывать и юморить. Вот на такой встрече на картошке , когда нас - первокурсников - впервые вывезли в Чашниково , мы познакомились с агитбригадой. Мы - Борька Коган , биохимик, и я, почвовед. Просто пели песни и подбрынькивали себе на гитаре. Агитбригадники пригласили нас на свое заседание со странным названием "гензас", мы пришли и включились.

МАНС (Мужской АНСамбль) уже тогда существовал и имел свой стиль. Стиль этот выработала жизнь: петь никто из мужиков практически не умел, в лучшем случае в унисон, играть на гитаре - тоже. Поэтому брали зрителя улыбкой, весельем, шуткой, напором. Нас с Борькой включили в МАНС, где была такая "заводная" песня "Ты ж мене пидманула" . "Заводная" она была потому, что темп в песне "от понедельника к воскресенью" возрастал от вялого до бешеного, и она была сценичной, причём с участием зрителей. Кто-то из МАНСа уже на первых словах показывал на какую-нибудь девушку из зала, все четверо (тогда в МАНСе были "старики" Толя Иваница и Саша Колесников и мы с Борисом) на неё "вылуплялись", -сжигая" пламенными взорами.

Девушки вели себя по-разному (эх, надо было записывать! А то ведь просто смеялись после концерта): большинство сразу краснели, что для публики было уже смешно. Некоторые начинали смеяться, прятаться за спины подруг, закрывать лицо руками. В зале с задних рядов вставали, смотрели: кто же это там "пидманул"- Шум, смех, аплодисменты. Главное же было в том, что уже в этой спонтанно возникшей песенке-сценке каждый играл свою роль. Кто-то был пламенный ревнивый соперник, другой - расстроенный до слёз неудачник, третий - просто радостный дурачок (это была моя роль). Но это уже были роли - да, роли, которые мы играли в этой песенке, играли не отрепетированно, иногда по-дурацки импровизируя, но всё же это были расписанные роли в сценической постановке песни.

Жизнь дальше сложилась так, что после первого похода, первых отчетных концертов и первой полевой практики образовалась большая группа агитпоходчиков с нашего курса. Юра Каменский стал тем "мотором", который объединил вокруг себя многих однокурсников, и агитбригада стала на некоторое время почти курсовой. Юра был и "ядром" нашего нового МАНСа из однокурсников: он, Володя Крайзман и Боря пели и были основными артистами, Саша Константинов и я подыгрывали с разных сторон этой тройки на гитарах и в сценках-песенках. Юра стоял в центре и, как правило, именно он приносил песни.

Нужны были песни весёлые, задорные, постановочные, этим качествам лучше всего отвечали песни Юлия Кима , которые мы начали петь и ставить, несмотря на то, что они в университете запрещались (официально!) . Идея и стиль уже родились, однокурсники-однодумники собрались, а Ким свои развесёлые и разудалые песни уже написал. Так и получился новый постановочный МАНС.

Первой такой песней была кимовская "Губы окаянные", с пластичными движениями рук, с представлением прилетающего и улетающего голубка и резкой и неожиданной "точкой" - плясовым "па" с весёлыми, "подкольными" улыбками (а ведь и самим нравилось!). Всё это было хорошо отрепетировано, движения рук и голов были синхронны. Это была уже драматическая юморная сценка. Сначала мы одевали женские платочки, что вызывало смех, но в целом, это было "не в стиле". Платочки "ушли", впоследствии отказались от некоторых других аксессуаров. Всё изображалось мимически, драматически, сценарно.

Затем была ещё одна весёлая постановочная опера С. Никитина "Королевский бутерброд". В ней всё было чётко отрепетировано по всем правилам сценографии да в некоторых местах мы пели на два голоса. В основном, за счёт музыкальных талантов Саши Константинова и Володи Крайзмана .

Но случилось ужасное. Трагически ушёл из жизни Володя Крайзман . Потом долго не могли собраться. Пели сначала вчетвером, потом на месте Володи пели и "мансировали" Саша Дижур , Сергей Ксендзенко . Сначала мы сравнивали всех с Володей, как-то было не по себе. Но шло время, Саша и Сергей - своеобразные таланты, артистичны, пластичны и чрезвычайно сценичны.

Состав МАНСа от похода к походу менялся. На гитарах играли Лёва Бочкин , Женя Милановский , Коля Гарин . С ними, а во многом и "под них", уже были сделаны новые песенки-сценки "Четыре капуцина" и, наконец, одна из последних - культовая, по современным понятиям, - "Медный таз". Эта постановка получилась очень здорово, особенно вставка с медленным танго, которое Ксендзенко исполнял блестяще - пластично, музыкально, даже эротично! Так песенное лицедейство продолжалось весело, радостно, очень заряжающе.

Ссылки: