 |
Евгений Дмитриев "И, УВЛЕКАЯ ЮНЫЙ ЛЮД, В ПОХОДЫ ПЕРВЫЕ ИДУТ..."
Командор Николай Гуртовой
...Занятия начались вдруг и в полную силу. Однако уже на третий день учёбы было созвано совещание актива агитпохода. Собрались все под лестницей зоокорпуса на улице Герцена, 6 - обычном месте репетиций. Собрание начал Коля Гуртовой. Он стоял с маленькой трубкой в зубах, держа в руках список "твёрдых" агитпоходчиков, а их уже сразу набралось более тридцати человек.
Задачей этого собрания было выделение людей для разворачивания агитации на курсах и назначения ответственных за отдельные разделы работы в агитпоходе. "Я думаю, ответственным за концертную бригаду нужно назначить их", - говорил Мишаня ( Миша Иванов ), среднего роста паренёк в очках и с лохматым чубом, указывая на Инну Соболеву-Докучаеву и Люсю Сытину . Коля молча записывал в свою бумагу это назначение.
- Так, теперь докладчиков, я думаю, отдать Соловьёву, - проговорил Коля, выпуская дым изо рта.
- Только по общему габитусу, - поспешил предупредить Соловей.
- Теперь кого бы нам сделать ответственными за комсомольскую и пионерскую работу?
- Нельзя одного человека. Это ведь две разные работы.
- Точно! Ирошка! (Так ребята называли Иру Никитинскую .) Ты будешь ответственная за пионерскую работу, - Коля многозначительно задрал вверх палец и нос и углубился в запись.
- А кого на комсомольскую? Все разом загалдели, но вскоре замолчали, так как пришли к выводу, что из присутствующих подходящего не найти.
- Во, мысля! Ольгу Бурлак ! Так был неофициально составлен штаб агитпохода. С этого дня работа закипела планомерно. Ежедневно младшие курсы атаковывались энтузиастами агитпохода, и каждый день на квартире у Гуртового сидели организаторы и обсуждали главные и мелкие вопросы.
...На город давно уже спустилась ночь, шумная Москва уходила на покой. Редкие пешеходы спешили на последние троллейбусы, готовы уже были закрыться двери метро, но все сидели и спорили. Дымил папиросой Мишаня, посапывали трубками Коля и "почвогрыз" Женя Дмитриев, на тахте сидели "бригадный генерал" - Люся Сытина и Колина сестра Валя, девушка с мальчишескими замашками и басовитым голосом.
- Вы, концертнички, как взираете на то, чтобы ваша бригада была кочевой? - вопрошал Николай Николаевич с важным видом, выпуская изо рта дым.
- А что? Это - вещь! Остановимся в какой-нибудь там Локотне, дадим в окружающих деревнях по концерту и - пошёл!
Время шло. Валя ругалась, что мы накурили, на что следовали уверения, что давно пора привыкнуть, что студенты всё снесут, и клубы дыма по- прежнему всплывали к потолку. Наконец, во втором часу, наше заседание было закрыто. На следующий день те же друзья сидели на тех же местах, и снова шли дебаты.
- Женька, а может быть, ты петь будешь-
Быстро принесли патефон, заткнули его подушкой, чтобы не орал. Завели. Интересовали нас песни из репертуара Нечаева и Бунчикова: "Ты да я", "Черёмуха" и т.д. "Почвогрыз" пробовал голос, бродя по комнате и по листочку подпевая патефону. Получалось явно плохо.
- Нет, что-то не того. Мне желания хватает, вот таланта не хватает. Достать бы арию Варяжского гостя. Это я бы спел.
- Женя, сдерживая свой голос, вдруг басом затянул:
- "О скалы грозные дробятся с рёвом волны и с белой пеною, крутясь, летят назад. Но твёрдо серые утесы выносят волн напор, над морем стоя".
- Ого! - заорал Колька. - А что- Пластинку достанем и спишем слова! Люся Сытина сидела и перелистывала тетрадь с песнями, напевая по одной строчке из каждой. К ней подошёл Мишаня, и вскоре мы уже пели подряд все песни. Неожиданно это серьёзное дело было прервано частушками, которые оказались записанными в той же тетради. Это были старые, дорогие нам частушки времён первого и второго курсов. Сейчас же припомнились волнующие времена, уже неповторимые, и в комнате, сменяя друг друга, полетели куплеты и частушки, перекрываясь хохотом.
Подружка моя,
Что ж ты рано не встаёшь-
У меня коса примёрзла -
От стены не оторвёшь!
Били, били, отбивали
От простенок косяки -
Неужели нас посадят
За такие пустяки?
У Ирины положенье -
Она вся запарена:
Как старухам объяснить
Теорию Опарина?
Провела она беседу,
Но никто не разберёт -
Человек от обезьяны
Иль совсем наоборот... Так шла работа по сколачиванию агитбригады. Рождались мысли, а с ними новые заботы. Людей ловили в аудиториях, на улице, в читалке, на лестницах. Всем задавался один вопрос: "Да или нет?"
Ссылки: