Бартини и боеспособность авиации в разных странах и России в 1920-х гг

В 1924 году учреждение, ведавшее в стране разработкой и производством самолетов, занимало всего четыре комнаты в доме два в Большом Черкасском переулке. Учреждение - кажется, оно называлось авиатрестом ,- понятно, охранялось: у входа в него сидел инвалид с наганом и выписывал пропуска. Чтобы получить пропуск, надо было назвать свою фамилию. Только погромче назвать ее инвалиду, так как он был глуховат после контузии.

Однажды, не заметив эту охрану, с лестничной площадки в коридор попытался проникнуть озабоченный молодой военный довольно крупного чина - комбриг.

- Фамилия, товарищ?

- Бартини - Военный говорил с сильным акцентом, да еще гул разносился по высокому коридору.

- Партийный? Это хорошо! Ну а фамилия - то все же как?

- Бартини.

- Фамилию спрашиваю!

- Бартини.

- Эка заладил? А какой партии?

- Итальянской.

- О! Итальянскую мы уважаем? Ладно, дуй, товарищ! И все. Без канители.

От таких воспоминаний старики, бывает, умиляются: вот, говорят, какое было время, а! Любые вопросы решались просто, безо всяких там! Отчасти это верно. Просто решались у нас авиационные дела в начале 20-х годов, и, между прочим, куда более ответственные, чем пропуск в авиатрест. А повелось это с начала века, с "младенческих" лет авиации, с той довоенной поры, когда в самолете видели в основном цирковой аппарат для развлечения публики, а не боевую машину. В крайнем случае - спортивный снаряд. В самом крайнем - средство для разведки позиций противника.

К началу первой мировой войны авиация России была первой в Европе по числу самолетов, но они оказались технически устаревшими, изношенными и безоружными. Даже штабс-капитану Петру Николаевичу Нестерову , герою, зачинателю высшего пилотажа, на просьбу дать пулеметы его отряду отвечено было сакраментальным - "не положено" - и хоть головой бейся об стенку! Пишу это вовсе не для того, чтобы еще раз кивнуть на тогдашнюю российскую дикость: так было не только у нас. В частности, точка зрения на авиацию остальных членов антигерманского блока была такой же.

Французская: Самолет, может быть, и хорошее средство спорта, но для войны он ни к чему. ( Фош , впоследствии верховный главнокомандующий вооруженными силами Антанты ).

Английские газеты писали: "Бой самолетов между собой - глупая и бесполезная игра, встретиться она может лишь случайно! .

Соображения? Пожалуйста! Их пропасть в тогдашних журналах - и популярных, и специальных. Бомб, считалось, аэроплан много не поднимет, да и в кабине, в ногах у летчика, много их не уложишь, а другого места для бомб в этой машине нет. Да и не попадешь ими сверху ни во что: летчик бросает их через борт, руками, отрываясь для этого от рычагов управления, не имея возможности хотя бы грубо прицелиться со своей зыбкой, парящей в облаках позиции. Бой между аэропланами совершенно бессмыслен: с винтовкой, а тем более с пулеметом в кабине не повернуться, а из пистолета далеко не стрельнешь.

Первая мировая война шла полным ходом, а об авиации все еще публиковали подобную чепуху, и подписывали ее порой известные генералы.

Хуже того, принимали наивные, если не прямо злонамеренные решения. Военное министерство, сам "шеф" русской авиации великий князь Александр Михайлович приостановили тогда строительство в России тяжелых бомбардировщиков , проектирование самолета - истребителя объявили частной, не нужной государству затеей. Но жизнь брала свое, прогресс остановить нельзя. Сводились в первое соединение стратегической авиации, в "Эскадру воздушных кораблей" , четырехмоторные "Ильи Муромцы" с пятнадцатипудовыми бомбами (240 килограммов; руками такую не поднимешь) на внешних, из кабины управляемых подвесках, с пулеметами на оборудованных, удобных для стрельбы площадках, а некоторые уже с пушками (и даже с трехдюймовыми безоткатными, у которых отдача уравновешивалась пыжом, отбрасываемым при выстреле назад. Такую опытную пушку для Ильи Муромца сконструировали тогда подполковник Гельвиг и капитан Орановский ).

Появились уже, причем в России, прицелы для повышения точности бомбометания, а в Германии в 1913 году изобретатель Шнейдер запатентовал схему и конструкцию синхронного пулеметного привода для стрельбы с истребителя сквозь диск винта - чтобы пули пролетали между лопастями, не повреждая винт.

Ссылки: