Петлюра осаждает Киев

Глеба перевели в Винницу под начальство бывшего артиллерийского капитана Конисского. Другим помощником Конисского был инженер Водопьянов, молодой худощавый блондин. Под начальством Конисского находилась небольшая канцелярия, заведующие складами и охрана складов из бывших офицеров российской армии, к тому времени переставшей существовать.

В это время (в 1918 году) армии центральных держав сложили на западе оружие и их части стали покидать Украину. Немцы уходили организованно, с оружием, целыми частями. Австрийцы , напротив, лишились всякой дисциплины и распродавали военное имущество, лошадей и автомобили.

Гетманская милиция и охрана складов, пользуясь беспомощностью австрийцев, часто реквизировали их имущество. Прямо на улице забирали лошадей и подводы, гружённые солдатскими сапогами. Был случай, когда охрана складов разоружила австрийских офицеров. Впрочем, после переговоров, оружие на другой день им возвратили.

В это время возникло движение Петлюры против гетмана . Корпус, стоявший в Виннице, сейчас же объявил себя на стороне Петлюры. Собственно никакого корпуса не было, был только комкор, начальники будущих дивизий и несколько офицеров. У Петлюры к тому времени были какие-то части из пожилых "дядек" с винтовками и пулемётами. Петлюра обложил Киев.

В августе этого года Глеб женился на Оле Лепешинской , и Оля оставалась в Киеве. Про Киев рассказывали всякие ужасы: его обстреливает артиллерия и в городе голод. Глеб стремился в Киев - весь вопрос был в том, как в него попасть.

Конисский уехал в это время в Румынию и возложил свои обязанности на Водопьянова. Потом уехал Водопьянов и передал бразды правления Глебу. Глеб, в свою очередь, передал их следующему по старшинству и выехал в Фастов вместе с Юрием Корольковым, жена которого тоже оставалась в Киеве.

Стояла зима, поэтому оба нарядились в жёлтые дубленые полушубки. Ехали ночью на открытых платформах, гружённых почему-то камнем. На камнях сидели русские военнопленные, возвращавшиеся из Германии. Ночь к счастью была не очень морозная. На чёрном небе ярко горели звёзды. До Фастова доехали без приключений. Дальше поезда не ходили. Можно было идти пешком 60 километров, но как перейти фронт? На фастовском вокзале сидели петлюровские солдаты. Вскоре Юрий Корольков обнаружил в Фастове свою тётку, у которой гостила и застряла её сестра Евгения Давыдовна , жена Платона Модестовича Вакара . Глеб и Юрий нашли там себе пристанище и прожили в Фастове три дня, ожидая падения Киева.

Но Киев не падал и они решили возвратиться в Винницу. В это время из Киева пропустили поезд с уезжавшими в Германию немцами. С ними Глеб и Юрий доехали до Казятина. Здесь поезд сворачивал на Бердичев, и им пришлось остаться, чтобы ждать поезда на Винницу. Поезд на Винницу только что ушёл, они даже видели его фонари. Когда будет следующий, было неизвестно. Поезда ходили без расписания. У Королькова был явно юнкерский вид, ещё усугублявшийся жёлтым полушубком. Его задержал петлюровский страж. Вмешался Глеб и тоже был арестован. Их обоих отвели к украинскому комиссару. Пока их обыскивали, комиссар, пожилой человек с "сивыми" усами, разговаривал по телефону:

"Що робили вчора? Грали в карты! Чому не був? дуже занятый"...

После обыска Глеба и Юрия отвели в арестантский вагон. Уже стемнело, и вагон, стоявший без освещения, выглядел зловеще. Они заняли двухместное купе, служившее раньше для охраны арестантского вагона. Теперь верхняя полка была начисто выломана, а обивка нижней ободрана. Голоса в соседнем помещении показывали, что вагон обитаем. Утром выяснилось, что вагон населён проштрафившимися петлюровскими солдатами и арестованными чинами "державной варты", т.е. гетманской полиции. Затем в вагон стали подбрасывать местную интеллигенцию. Посадили главного врача больницы, двух инженеров-железнодорожников и старика, директора сахарного завода, находившегося в 25 верстах от станции. Обед приносили из станционного буфета. Сложнее всего было переносить ночь. В двухместном купе было очень тесно. Два человека ложились на ободранный диван, а остальные - вповалку на полу, ногами под диван. Днём играли в преферанс, благо у Юрия нашлись карты.

Так продолжалось четыре дня. Затем Казятин превратился в поле боя. К станции подъехал немецкий отряд, и петлюровцы решили его разоружить. Немцы приготовились к защите. Началась пальба. Пули пробивали вагонную обшивку, поэтому все арестованные легли на пол. Только директор сахарного завода, помнивший ещё русско-турецкую войну, став на колено смотрел в окно, передавая ход военных действий: цепь перебегает... установили пулемёт... немцы выкинули белый флаг.

Во время боя население вагона собралось было выламывать дверь. Глеб возвысил голос и убедил их отказаться от этой идеи. Они попали бы прямо под пулемётный огонь. Немцев было немного. Когда они сдались, петлюровцы завладели их походным магазином и оказали особую честь рому. Часовой, стоявший при арестантском вагоне и исчезнувший во время боя, появился снова, но уже под спиртными парами. Сначала он был в благодушном настроении и повторял:

- Чекайте, я зараз вас всих повыпускаю.

Но оказалось, что он потерял ключ. Потом его настроение изменилось:

- Ось, я вас усих порасстрилюю.

Положение арестованных изменилось к худшему - обеда больше не приносили. Только директору сахарного завода привозили за 25 вёрст горячую пищу, и он делился ею со своими соседями. Особенно чувствительно было отсутствие воды. Чтобы её раздобыть, надо было идти к разбитому окну уборной и просить какого-нибудь прохожего набрать в бутылку воды из тендера маневрового паровоза. Иной прохожий исполнял просьбу, но были и такие, которые отвечали:

- Тебе воды треба? Тебе, гайдамака проклята, треба голову каменюкою провалить.

Решено было написать заявление комиссару с просьбой разобрать дела арестованных и их освободить. Сидеть в арестантском вагоне было небезопасно. В одном из уездных городков был случай, когда проходившая петлюровская часть вытащила из тюрьмы всех арестованных и расстреляла их, а потом украинский комиссар извинялся в газете перед родственниками расстрелянных: такая вышла неприятность, их совсем не полагалось расстреливать.

Фото: Глава Директории В. Винниченко и С. Петлюра принимают парад

19 декабря 1918 г.

Итак, написали послание комиссару на не очень чистом украинском языке, указав, между прочим, на то, что когда "була стрелянина", арестованные вели себя хорошо и не пытались бежать. Комиссар вернул послание с резолюцией:

"Почекайта, ваши справы буде разибрано. Як бы вы тикали, по вас було б видкрыто вогонь".

Через два дня Глеба и Юрия освободили. Всего просидели они в вагоне восемь дней. Они вернулись в Винницу и прождали там ещё около двух недель. Наконец гетман бежал, а Киев пал.

Эта эпопея отражена в литературе, Булгаков изобразил это время в пьесе "Дни Турбиных", Р. Гуль в повести "Конь рыжий" вспоминает о пленных офицерах, заключённых петлюровцами в музей цесаревича Алексея , а К. Паустовский рассказывает, как он был мобилизован гетманцами и сидел в окопах на Приорке, где защитников Киева обстреляла собственная артиллерия, после чего они разбежались**.

Фото: Педагогический музей им. Цесаревича Алексея

Вернувшись в Киев, Глеб нашёл Олю и её родителей невредимыми. С победой Петлюры Киев не потерял своего военного вида. В Харькове большевики образовали второе (коммунистическое) украинское правительство. Через Киев проходили на фронт полки галичан , составленные исключительно из молодёжи. Против них действовали Богунцы и Таращанцы. В этой операции прославился на стороне большевиков Щорс . Довженко посвятил Щорсу специальный, ничем не замечательный фильм .

Территория, управляемая украинской Директорией , таяла. В то время говорили: "В вагоне Директория, под вагоном территория".

В начале марта [1919 года] Киев оказался опять в руках большевиков . Появились вывески с новыми названиями: Совнарком, ВСНХ, Судугроза, Комгосоор.

Ссылки: