Беклемишев А.П. в эмиграции: Нантакет и Йорк-бич

Приближался отпуск Глеба, и надо было выбрать место, где можно было бы скромно и хорошо провести две недели. Архитектор Смит на службе Глеба советовал поехать на остров "Мартас Виньярд", а Ярослав Белый , подрабатывавший летом на острове "Нантакет" , звал Глеба приехать туда на два дня и посмотреть подходящие места там. Остановиться можно будет у его хозяев. Глеб решил предпринять поездку на "Мартас Виньярд" и "Нантакет". До "Вудхол" он доехал на поезде. Там пересел на пароход. До ближайшей остановки на "Мартас Виньярд" езды было один час, до "Нантакета" - три часа. Глеб решил ехать прямо на "Нантакет". Там его встретил Ярослав. Он познакомил Глеба с хозяйкой. Хозяйка вставляла в свою английскую речь русские слова.

- Откуда вы знаете эти слова? - спросил Глеб.

- От Наташи Ясеневой.

Оказалось, что Ясеневы несколько лет подряд проводили здесь летние месяцы. День был праздничный, и к хозяевам всё время приезжали их родственники. Ясно было, что в их доме Глеба негде будет устроить на ночь.

- Я вас устрою у одного русского офицера, - сказал Ярослав.

Уже темнело, когда Ярослав повёл Глеба вверх по гористой улице. Он постучал в дверь казавшегося пустынным дома.

- Войдите, - ответил голос из темноты.

Ярослав и Глеб вошли в тёмную комнату. Потом зажёгся свет, и они увидели большого человека, голого до пояса. Он сидел в кресле, а на столе стояли бутылки и рюмки. Видно было, что ещё недавно здесь происходила попойка. Ярослав познакомил Глеба с хозяином, сказал, что просит дать Глебу ночлег, и исчез. Хозяин встал. Он оказался детиной большого роста, с хорошей ещё шевелюрой, в возрасте между 55-ю и 60-ю годами. Он был когда-то кавалерийским офицером русской армии.

Попав после революции в США, он женился на американке. Вероятно, в молодости он был красив и пользовался успехом у женщин. Американка его покинула, а он занялся скульптурой, резал из дерева длиннолицых уродцев. Несколько уродцев стояло на столе, других он с гордостью показал Глебу в американском журнале. Расспросив Глеба, кто он и откуда, хозяин сказал:

- Что же, надо было бы, по этому случаю, выпить. Есть у вас деньги?

Глеб вытащил из кармана несколько долларов.

- Нет, это много. Довольно полтинника. Вот и я прибавлю полтинник. Теперь надо купить чего-нибудь выпить. Я раздет, мне неудобно идти. Можете вы купить? Вон светится огонёк, это винный магазин.

Глеб пошёл на огонёк. По дороге он соображал: хозяин уже на взводе. Если купить что-нибудь крепкое, он напьётся. Куплю я пива. Так он и сделал. Когда Глеб принёс пиво в "каннах" [(can ? консервная банка)], хозяин сказал:

- Пиво надо покупать в бутылках, выходит дешевле.

Пробив в "каннах" по две дырки он добавил:

- Ну, давай выпьем на брудершафт.

Выпили на брудершафт. Глеб лёг спать, хозяин обещал разбудить его в четыре часа утра, к раннему пароходу. Глеб проснулся сам, умылся, но хозяин вышел проводить его до калитки. Солнце ещё не всходило. Нантакет лежал весь в белесых нежных красках.

- Ну помни, - сказал бывший кавалерист, - мой дом - твой дом.

Глеб сидел на палубе и размышлял, слезать ли ему на острове "Мартас Виньярд" . Решил, что не стоит. Разведка слишком затянулась бы. Было свежо. За пароходом летели чайки. Первые лучи солнца упали на океан.

- "Мартас Виньярд" я не видел, - сказал Глеб Оле, - а "Нантакет" будет нам не по карману. Хозяйка Ярослава готова дать нам комнату бесплатно, но я не люблю одолжаться у незнакомых людей. Кроме того оттуда не близкий конец ходить на пляж, а на пляже сыпучие пески, которые ветер несёт в глаза. Сделаем рекогносцировку на север.

На север Беклемишевых повёз Николай Вакар . Ехали по штату Нью- Хемпшир, всё время сворачивая на узкие шоссе, ведущие к океану.

- Куда ты завернул, - закричал Глеб, - тут ведь было написано "прайвет уэй" [(private way - частная дорога)].

- Ну, ничего не поделаешь, тут повернуть нельзя.

Действительно, это была узкая лесная просека. Глеб думал, как Николай вывернется. Выехали на поляну. На ней не было никакого приличного дома. Стояли сараи и стол под открытым небом, за столом сидели два человека, за 60 лет, с большими животами. Перед ними стояли бутылки и стаканы. Под столом тоже стояли бутылки, много пустых бутылок. Николай вышел из автомобиля и подошёл к старикам.

- Гуд морнинг, не знаете ли, где тут живёт Эмерсон, Фрэд Эмерсон?

- Эмерсон? Фрэд? Постойте, когда вы выедете отсюда, поверните налево, потом на "рут 28" до озера, затем направо, а там опять спросите, где живёт Эмерсон.

- Тэнк у вери мач.

И Николай выехал из леса на шоссе.

Подходящую комнату Беклемишевы нашли в доме на Лонг Йорк Бич. Сзади дома начинался лес, перед домом был океан. Океан был холодный. Иногда по утрам с него на берег катились густые волны тумана. Маленькие птички стайками бегали по пляжу, подбирая какую-то пищу, которая оставалась на песке после откатившейся назад океанской волны.

Главное неудобство этого места заключалось в том, что было неизвестно, где питаться. Для человека с автомобилем эта задача разрешалась просто, но Беклемишевым приходилось отмеривать мили, чтобы пообедать.

- Нельзя ли в вашем рефрежерейторе сохранять нашу бутылку молока?

- Одну бутылку молока я могла бы там поставить, но, если я разрешу это вам, я должна разрешить хранить там молоко и другим жильцам. Тогда там места не хватит.

- Нельзя ли было бы разрешить эту проблему таким способом, - сказал Глеб, - нашего молока в айсбоксе не будет, но там будет ваша лишняя бутылка, и вы будете нам ее продавать, с надбавкой, конечно.

- О! Это можно.

Купанье в холодном океане, свежий морской бриз, лёгкая пустота в желудке (обедали Беклемишевы не каждый день), всё это было не так уж плохо. Во всяком случае и Глеб, и Оля вернулись домой более бодрыми, чем были до отпуска.

Вскоре головные боли у Оли возобновились. Глеб отправил её на исследование в Нью-Ингланд Институт , знаменитый своей диагностикой. После трёх дней исследований доктор пригласил Глеба.

- Всё у вашей жены вполне нормально. Не знаете ли вы отчего у неё эти головные боли?

- Доктор, это как раз то, что я хотел бы услышать от вас. Я ведь не медик.

- Видимо, причины в нервах.

Глеб решил переехать с "Арборуэй", пропитанного парами отработанного бензина. Жаль было, конечно, ботанического сада и Джамэйка Понд. Глеб нашёл две комнаты в Белмонте.

Хозяин - непрактикующий адвокат, лет шестидесяти. У него осталось одно лёгкое. Очень вежлив. Всё время занят работами по улучшению дома. В подвале у него мастерская. Кроме того он коллекционирует "антики". Две комнаты в квартире и "порч" [(porch ? здесь, по-видимому, крытая веранда]] представляют собой настоящий музей. На лестнице стоит медная статуя Цезаря.

- Это Цезарь? - спрашивает Глеб.

- Ит из Цисса [(It is Caesar)], - отвечает Лео.

Друг друга не поняли.

Главой семьи является жена. Мэй имеет в центре города салон. Она вся поглощена своим предприятием. По происхождению - ирландка, ревностная католичка.

- Мой муж американец, - говорит она Оле, - но ирландцы лучше американцев. Вчера у меня была одна девушка. Ах! Она принадлежит к такой чудной религии.

Глеб приготовился услышать какую-нибудь совершенно необыкновенную религию.

- Да, так эта девушка католичка.

Мэй два раза водила Беклемишевых в костёл. Вероятно она втайне надеется обратить их в католичество.

- А какая религия в России? - спрашивает она, - лютеранство?

Ссылки: