Люди тыкаются в стены (в Киеве под немцами)

Глеб встретил на улице секретаря одного из Институтов, Барбьера .

- Как дела? - воскликнул Глеб, - вы ведь были в армии.

- Был, и в плену был.

- Где же вы попали в плен?

- На левом берегу Днепра. Нас было там много, сотни тысяч. Ну, попали мы "в мешок". Высшее начальство того, фью, улетело. А мы тыкались, как слепые щенки. Ткнулись направо - немцы, ткнулись налево - немцы, ткнулись прямо - болота. Тогда я зарылся в копну. Просидел день, на второй день идёт пастушок. Я к нему, принеси, мол, хлеба и что-нибудь переодеться. Мальчонок сбегал домой, принёс хлеба и рубашку, говорит, в селе уже немцы. Я съел хлеб, одел рубашку, а штаны военные. Пошёл к немцам сдаваться. Вижу, идут три немца. Один ведёт велосипед. Я к ним навстречу. Два немца ничего, а третий, что с велосипедом, всё твердит: "Ты шпион, тебя расстрелять надо".

Я говорю, никакой я не шпион. А он своё: "Ты шпион, на тебе штаны военные, а сам ты не по-военному одет. Тебя надо расстрелять". А потом говорит: "Веди велосипед". Вскоре мы повстречали колону наших пленных, около двух тысяч. Мой немец заговорил с немцем-земляком из конвойных. А я одному из пленных дал велосипед, а сам юркнул в толпу. Меня в ней уже не найти. Привели нас в Бендерские казармы. Просидел я там двое суток без еды. А потом вывели нас на шоссе, чтобы гнать на Житомир. У немцев был приказ: местных отпускать, а других пленных гнать в лагеря. Но им разбираться, кто местный, а кто нет, трудно. Они просто отсчитали первых триста, как местных, и отпустили на все четыре стороны. Я случайно оказался в числе этих трёхсот. Вот и вся моя история.

Потом Глеб встретил Ивана Васильевича Солодовника . Он читал лекции по физике в Индустриальном Институте . Беклемишевы знали всю его семью. Они были черниговцы, настоящего украинского типа. Он - худощавый брюнет и жена - брюнетка, с красивыми глазами и чёрными бровями. Дочь, лет семнадцати, была вся в мать. Сын их умер несколько лет назад. Солодовник к армии отношения не имел. Он колол дрова на дворе, когда несколько немцев зашли во двор и отвели его в Бендерские казармы. Жена побежала за немцами, выяснила, куда поместили Ивана Васильевича, и каждый день носила ему передачу, которой Иван Васильевич делился со своими соседями. Немцы их почти совсем не кормили.

Через несколько дней немцы отпустили Солодовника в числе других "местных". Вскоре он поступил в Городскую Управу, где заправляли делами главным образом понаехавшие галичане , видимо бандеровского толка. Потом немцы Управу разогнали и набрали новых служащих.

Тогда Солодовника назначили заведующим отделом культуры, что и сыграло впоследствии для него фатальную роль. В сферу деятельности отдела входили несколько низших школ (немцы закрыли большинство школ), охрана памятников старины и Дом Учёных. Дом Учёных собрал около себя оставшихся профессоров, большей частью за семьдесят лет, подкармливал их жидким пайком и содержал для них столовую, где можно было получить суп из воды, с плавающим в ней пшеном. Дом Учёных имел ещё водную станцию, лодки которой перевозили за плату на левый берег Днепра.

Профессор Коваленко предложил Беклемишевым , в квартире которых взрывом были разбиты окна, переехать в дом научников. Тем самим он надеялся сохранить обстановку одного своего коллеги. Беклемишевы могли переехать, только получив сначала разрешение от образовавшейся Жилищной Управы. Глеб разрешение получил, но обстановку коллеги профессора Коваленко не спас, так как немцы к Рождеству забрали дом, выселив всех жильцов. В этом доме был не старый ещё дворник. Немцы стали набирать желающих ехать на работу в "Солнечную Германию". Они очень рекламировали этот набор, но, так как желающих было мало, они стали брать людей принудительно.

Под конец они хватали молодёжь на улице и увозили. На этот раз пришла очередь дворника дома научников ехать в Германию. В Германии он провёл несколько месяцев. В конце концов его привезли назад. Для этого дворник действовал по особой системе. Кто-то его научил, что ему не надо есть, но он должен пить пиво. Действительно, он стал желтеть и опухать. Его послали на комиссию, однако комиссия признала его здоровым. Он продолжал пить пиво и не принимать пищи. Следующая комиссия признала его больным и отправила в Киев.

Однажды к Беклемишевым пришёл немецкий офицер в сопровождении переводчика, говорившего на каком-то славянском языке, расспрашивали они о радио. Глеб объяснил, что радио у него нет, есть репродуктор, оставшийся от старого хозяина квартиры, но сам он без радиоаппарата ничего принять не может.

Тогда они предложили Глебу идти с ними и привели его в Гестапо . Там уже какое-то начальство подвело его к ящику и спросило, знает ли Глеб, что это такое. Глеб стал называть отдельные предметы.

- Это вот амперметр, а это - вольтметр.

Тут он обратил внимание на рукоятки ящика, это был тот самый аппарат, который студенты принесли с пожарища в старую квартиру. Немцы наткнулись в коммунальной квартире на этот ящик и спросили, кому он принадлежит. Там указали на Глеба. Аппарат оказался радиостанцией, которую легко превратить из принимающей в передающую. Само собой это грозило и свободе, и даже жизни Глеба. Он объяснил, что к этому аппарату не имел никакого отношения, что его спасли с пожара. Глеба отпустили. Как он узнал впоследствии, немцы об аппарате допросили и замдиректора Института, и заведующего хозяйством. Их показания полностью совпадали с объяснениями Глеба.

Ссылки: