Советско - Польские отношения и ОГПУ

Непреходящей головной болью для советских внешних политиков на протяжении многих лет оставались отношения с панской Польшей. После успешной войны с СССР 1920 года , обеспеченной колоссальной военной помощью Франции и Англии, власти и милитаристские круги этой страны всерьез уверовали, что способны вести дела с СССР с позиции силы. Давнишняя ненависть к России и всему российскому вообще, которую, к сожалению, разделяли рабочий класс и крестьянство, кружили голову ярым пилсудчикам, зачастую толкали их на безрассудные действия, в конечном счете наносящие вред самой Речи Посполитой. Их самоуверенность и безответственность обернулись, как известно, разгромом 1939 года и пятью годами немецкой оккупации. Польша в тот период не без основания рассматривалась и руководством СССР, и высшим командованием Красной армии как наиболее вероятный противник в будущей войне. С учетом сказанного КРО и ИНО были обязаны внимательно отслеживать процессы, происходящие в соседней стране. Одним из лучших советских агентов, работавших "по Польше", был штабс-капитан русской, а затем и польской армии Виктор Антонович Илинич , человек весьма странный и противоречивый. В нем самым странным образом сочетались исключительная добросовестность при добывании информации, причем первостепенной важности, и непреодолимая склонность к жульничеству в денежных делах. Завербовал Илинича еще в феврале 1924 года резидент Разведупра РККА в Варшаве Семен Пупко , взявший себе рабочий псевдоним Фирин . Впоследствии он стал весьма известной личностью под двойной фамилией Фирин-Пупко 83 .

Илинич оказался прирожденным вербовщиком. В короткий срок, используя свои связи и знакомства в различных слоях польского общества, особенно в военной среде, он создал небольшую, но весьма эффективную группу источников информации. В варшавской резидентуре Разведупра, которой руководила Мария Скаковская (одна из четырех женщин-разведчиц, награжденных орденом Красного Знамени), и в Центре он считался исключительно ценным агентом. В июне 1925 года Виктор Илинич (оперативный псевдоним Лебедев) был изобличен контрразведкой и осужден. В тюрьме он пробыл около трех лет, после чего его обменяли на несколько арестованных в СССР польских шпионов. Арестована и осуждена к пяти годам каторги была и Скаковская . Ее обменять не удалось. По отбытии срока наказания она вернулась в СССР и перешла на гражданскую работу. В Москве Илинич числился в Разведупре на должности с неопределенными обязанностями - "для поручений". В конце концов ему это надоело, и он ушел на хозяйственную работу в "Сахаротрест".

Илинича хорошо знал начальник одного из отделений ИНО Казимир Барановский , сам поляк, переведенный в ОГПУ из Разведупра. Он-то и рекомендовал Артузову забрать Илинича в ИНО , поскольку тому в "Сахаротресте" успело надоесть. О возвращении в Варшаву даже нелегальным путем нельзя было и помышлять - там Илинича слишком хорошо знали. Потому он обосновался в Данциге , где и развернул активную работу по Польше. Располагая несколькими "железными" паспортами ряда стран, Илинич свободно разъезжал по всей Европе и каждый раз возвращался с богатым уловом. В Берлине его деятельностью руководили два ответственных сотрудника ИНО - Абрам Слуцкий и Борис Берман .

Как-то Илинич завербовал бывшего польского офицера Филевича , который, в свою очередь, сумел завербовать сотрудника "двуйки" капитана Баранского . Он оказался ценнейшим источником, от него через Илинича потекла в Москву информация исключительной важности. К сожалению, впоследствии Баранский был изобличен Дефензивой (польской контрразведкой) и по приговору военного трибунала повешен.

См. Если бы не чрезмерная тяга Илинича к твердой валюте В 1931-1932 годах советская дипломатия прилагала большие усилия для улучшения отношений с Польшей. Итогом длительных переговоров стало заключение советско-польского пакта о ненападении . Полпред СССР в Варшаве Владимир Антонов-Овсеенко и заведующий информационным отделом ЦК ВКП(б) Карл Радек заверяли руководство страны, что подписание этого документа является поворотным пунктом в отношениях между двумя странами, что перед угрозой со стороны Германии (а дело явно шло к захвату власти в Берлине нацистами) Польша неминуемо будет искать дальнейшего сближения с СССР. По элементарной логике так оно и должно было быть. Если бы польское руководство озаботилось в первую очередь интересами безопасности своей страны и народа, а не ослепляющей разум ненавистью к восточному соседу. Естественно, Сталин , руководствуясь логикой, полностью доверял утверждениям Антонова-Овсеенко и Радека. Настроение ему несколько портили, а затем стали и раздражать прямо противоположные донесения начальника ИНО Артузова .

Основываясь на информации Илинича, подкрепленной сообщениями от других надежных источников, Артузов писал, что все миролюбивые жесты Польши в сторону СССР - лишь дымовая завеса польского правительства, что на самом деле оно ведет линию на тесное сближение с Германией. После торжественного заседания состоялась застольная встреча руководящих работников ОГПУ со Сталиным и другими вождями. Присутствовали на банкете также представители Наркоминдела, других центральных ведомств. У Сталина была тогда демократическая привычка - с бокалом хорошего грузинского вина в руке он обходил столики, здоровался с сидящими (вернее, встававшими) за ними чекистами, чокался с ними и произносил несколько многозначительных слов. Именно многозначительных, поскольку Сталин никогда, ни с трибуны, ни в дружеском застолье, слов на ветер не бросал. Даже его шутки таили в себе либо поощрение собеседника, либо скрытую угрозу. Остановившись возле столика, за которым сидели Артузов, Слуцкий, еще несколько ответственных сотрудников ИНО, Сталин в общих словах разведку похвалил. А потом, глядя в глаза Артуру Христиановичу, неожиданно задал вопрос, вроде бы с иронией, но ощутимо напряженно:

- Ну а ваши источники, или как вы их там называете, не дезинформируют вас? И, не дожидаясь ответа, перешел к следующему столу. Настроение Артузова было мгновенно испорчено. На что намекал вождь? Вполголоса обменявшись мнениями со Слуцким, пришел к выводу: Сталин имел в виду Илинича. Столкновение двух противоположных точек зрения разрешилось очень скоро в пользу Артузова: 26 января 1934 года Польша заключила с Германией дружественное соглашение сроком на десять лет. Разумеется, это суверенное право каждого государства заключать подобные договоры с любым из своих соседей. Формально у СССР не было ни малейших оснований выражать свое недовольство. Но, по сути дела, этот договор сводил на нет аналогичный советско-польский документ. О настоящих добрососедских отношениях с Польшей теперь и речи быть не могло.

Для Польши сия недальновидность обернулась трагедией, начавшейся 1 сентября 1939 года, когда отделение немецких солдат с дружным гоготом отворило шлагбаум на германо-польской границе. Артузов впоследствии не раз встречался со Сталиным в деловой обстановке, и ни разу вождь не упоминал о том своем иронично-зловещем вопросе. Но косвенно признал правоту Артузова тем, что отозвал в Москву бывшего полпреда Антонова-Овсеенко , проглядевшего "шашни" поляков с немцами. Отстранен от своего поста был и Радек .

Между тем от того же Илинича поступило еще одно сообщение, оказавшееся воистину пророческим. Он доносил, что в нарушение Версальского договора, позволяющего Германии иметь вооруженные силы, не превышающие 100 тысяч человек, Гитлер намерен в ближайшем будущем возродить массовую, основанную на призыве армию в составе для начала из 36 полнокровных дивизий, а также воссоздать военно-воздушные и военно-морские силы. Так оно и произошло.

16 марта 1935 года в Германии была введена всеобщая воинская обязанность и началось формирование вермахта первоначальной численностью в 550 тысяч человек. По этому поводу как своего рода вызов западным странам была отчеканена памятная серебряная медаль.

В 1936 году Виктора Илинича арестовали. Его обвинили в измене, дезинформации (!) советской разведки по заданию польских спецслужб, в присвоении крупных валютных сумм. Илинич признал, что мошенническим путем выкачал из кассы ОГПУ-НКВД 70 тысяч долларов, но категорически отрицал предательство, ссылаясь на достоверность доставляемой им информации. При всей своей ловкости он оказался до смешного наивным: именно поэтому ему настойчиво приписывали шпионаж в пользу поляков, иначе могли бы возникнуть сомнения в мудрости и дальновидности вождя. Сталин был одним из главных и прямых виновников поражения Красной армии в советско-польской войне 1920 года . С тех пор и возникла у него стойкая ненависть к полякам . Даже к своим. И к тем военачальникам, кто, вопреки панегирическим книгам и статьям наркома обороны Клима Ворошилова, знал о роли Сталина в той злополучной войне. Этим, по мнению автора, объясняется почти поголовное уничтожение командиров Красной армии и чекистов польского происхождения, физическое истребление проживающих в СССР поляков-коммунистов и роспуск Польской компартии, наконец, необоснованный Катынский расстрел 1940 года , по одним данным 15, по другим - 20 тысяч польских офицеров.

Ссылки: