Пауль Тылтынь в латышской армии и во Французской компартии 1924-19

В вьюжном феврале 1924 года его призвали в армию.

Почему такой тощий? - спросил с насмешкой офицер на призывном участке. Растолстею на казенных харчах, - утешил его Пауль.

Медицинскую комиссию прошел без заминки, но вот на политические темы с ним в воинской канцелярии беседовали долго. Получили из полиции плохую характеристику.

В латышской охранке знали, что старший брат его - командир Красной Армии, ранен в боях, что два двоюродных брата, латышские стрелки, убиты в боях, что дядю расстреляли в 1919 году в Риге за помощь Красной Армии.

На него надели солдатскую форму и направили в Рижский электротехнический дивизион. Прощай, студенческая аудитория, прощайте, подмостки театра, его ждала казарма.

Теперь Пауль Тылтынь, пряча под солдатской курткой листовки, осторожно прощупывал настроения мобилизованных и, прикидываясь простачком, заводил беседы на политические темы... Среди солдат были и внимательные, рассудительные, были и боязливые, трусливые, - подальше от греха! Кто-то услужливо донес начальству: Тылтынь "смущает" солдат.

Пауль успешно осваивал новую воинскую специальность. Занимался радиотехникой с рвением. Во время отлучек в город солдата Тылтыня приметили в кружке студентов, он околачивался в порту, допоздна задерживался возле театра, якшался с какими-то лицами с галерки. У начальства вызвали подозрения его знакомства.

Нет, его не арестовали сразу, не предали суду, для этого не хватало улик. Ограничились тем, что перевели младшего радиотелеграфиста в Двинскую крепость , с пометкой в казенных бумагах:

"Штрафник. Политически неблагонадежен". Это было в начале августа 1924 года.

Древний Динабург еще в конце прошлого века был переименован русскими в Двинск, латыши называли его Даугавпилс.

Пауль не особенно интересовался историей города, где ему предстояло отбывать военную службу в штрафниках. Он помнил лишь, что крепость основали в XIII веке ливонцы. Кого только не видели замшелые крепостные стены, капониры, казематы, кто их только не штурмовал и кто в них не отсиживался! Ливонцы, литовцы, поляки, шведы, русские, французы...

"Я теперь телеграфист при штабе Земгальской дивизии", - писал Пауль домой. И даже когда он снимал наушники, во сне и на прогулке в ушах пищала азбука Морзе.

В Двинске трудно было завязать нужные знакомства, а рисковать нельзя, он надеялся быстро демобилизоваться.

В августе 1925 года его после допросов в полицейском управлении уволили из армии. Подстерег неприятный сюрприз: ему, как неблагонадежному, запретили проживание в крупных городах Латвии.

Теперь с подпольщиками он встречался на явках, конспиративных квартирах. Пауля предупредили:

"Тебя выследили. Уезжай немедленно. Каждый День можно ждать ареста.

"В конце лета 1925 года я встретил Пауля Тылтыня на улице в Елгаве, - вспоминает его школьный товарищ Якоб Эдманис.

- Он был озабочен чем-то и сказал: "Я здесь долго не останусь.

Понял, что он уезжает из Латвии.

Товарищ из подпольного комитета сообщил, что брат Альфред в курсе всех осложнений.

Братья много лет не виделись. Пауль знал, что однажды Альфред нелегально приехал в Латвию и тайно навестил родителей на хуторе. А он в то время, солдат штрафного батальона, тянул лямку в Двинске, выстукивал в крепости свои точки и тире. Пауль представлял Альфреда таким, каким тот снят на фотографии, надежно спрятанной матерью: длинная красноармейская шинель, буденновский шлем со звездой, маузер в деревянной кобуре...

Паулю помогут выехать пароходом во Францию. Деньги на билет третьего класса выдадут из партийной кассы. Ему нужно запастись удостоверением о занятиях в Рижском университете. Будет учиться в Париже радиотелеграфному делу.

Не теряя времени, Пауль подал заявление ректору университета:

"Прошу выдать удостоверение, что я был студентом на филологическом факультете, отделение философии. Справка необходима для поступления в Политехникум в Париже . Личное дело * 5712 (подпись). Рига, 31 августа 1925 г.

В тот же день, окрыленный новостями, Пауль купил учебник и начал зубрить неправильные французские глаголы...

Ему пришлось пережить немало тревожных минут, ожидая приема у французского консула, в особняке на Мариинской улице. Удачно, что он в прошлом году сменил комнату, оставил заботливую фрау Амалию, приписался к другому полицейскому участку.

В начале сентября 1925 года Пауль приехал в Париж, в руке чемодан. Он и не подозревал, что Альфред во Франции. Не сразу узнал брата в прекрасно одетом господине - шляпа, пальто с бархатным воротником. Миловидная женщина, которая приветствовала Пауля по-латышски, Мария, жена Альфреда ; тоже уроженка Добельского уезда. По-франнузски она говорила свободно - окончила Сорбонну. Забегая далеко вперед, нужно сказать, что несколькими годами позже Мария Тылтынь погибла в заграничной командировке; командование отметило ее работу двумя орденами Красного Знамени.

Паулю сняли мансарду на окраине города, на пятом этаже. Альфред и Мария свели его с французскими коммунистами . Новые товарищи полюбили Пауля за веселый нрав, за прямоту в суждениях, за выдержку при невзгодах, за преданность делу, за неистовое упорство, с каким он изучал язык. Он и не заметил, кто в ячейке и когда прозвал его Обстине. Да ведь это же в переводе с французского не что иное, как упрямец! Будто его новые друзья каким-то чудом выведали, что в Латвии к нему прижилась та же самая партийная кличка - Спийтниекс.

Пауль вступил во Французскую коммунистическую партию , и ему в парижской организации 6-го района в ячейке 339 выдали партийный билет * 25750, учитывая стаж его работы в Латвии с октября 1920 года. Вскоре он получил паспорт. С того времени он Поль Арман .

Спустя год Поль Арман испытал счастливое потрясение: увидел на пограничной станции Негорелое арку "Коммунизм сметет все границы" и впервые ступил на советскую землю.

В Москве Альфред привел его к Берзину . Вот не думал Пауль, что ему когда-нибудь посчастливится пожать руку, поговорить с легендарным Петером Кюзисом . Человек-легенда! Пауль благоговел перед ним с юных лет. Оказывается, это он помог Паулю выбраться из Латвии во Францию, приехать в Советский Союз.

На стенах два портрета - Ленина и Фрунзе. На столе несколько телефонов. Большая карта, зашторенная от любопытных глаз. Сюда заходили командиры, которых хозяин кабинета вызывал, командиры с одним, двумя ромбами на петлицах. Они выслушивали наставления, замечания, приказания, спрашивали: "Разрешите идти?" - и четко поворачивались на каблуках, левое плечо вперед, уходили.

Хозяин кабинета сказал, что доволен Паулем, поблагодарил его за усердие. Он мог бы оставить его у себя в управлении, но полезнее ему, знающему о Красной Армии только понаслышке, сначала окончить военное училище. Вряд ли можно ограничить военное образование тем, чему он научился в штрафном батальоне крепости Двинск . Берзин засмеялся, засмеялся и Альфред, следом за ними и Пауль.

Берзин встал - разговор окончен. На прощание пожелал с честью носить форму воина Красной Армии.

Ссылки: