ТАНКИ АРМАНА НА БЛИЖНИХ ПОДСТУПАХ К МАДРИДУ

Хотя и долгожданным, но неожиданным было появление 3 ноября Дмитрия Погодина . Он приехал из Арчены с двумя ротами танков.

- Нашего полку прибыло! - радостно воскликнул Арман, здороваясь с белокурым, небольшого роста лейтенантом. Рота Погодина направилась на позиции близ Хетафе. Другая рота, сплошь испанская, поступала в распоряжение Армана. Но боевая обстановка заставила ее действовать самостоятельно южнее Мадрида, на подступах к Вальдеморо.

Одновременно Кривошеий предполагал вывести в резерв несколько танков Армана, которые больше других пострадали в последних боях. Но Арман переговорил с ремонтниками, с военинженером Алымовым и оставил у себя все израненные танки - их можно уподобить раненым танкистам, которые отказались покинуть поле боя и отправиться в госпиталь.

"3 ноября. Снова возвращаемся в район Парло-Пинто, где участвуем в контратаке республиканцев, - записано у Армана. У противника на этом участке появилось много артиллерии, противотанковых орудий и до двадцати танков "ансальдо". В этот день нами уничтожено семь орудий, пять пулеметов, около трехсот мятежников. Ранены, но остались в бою командиры танков Лысенко, Колосов. Легко ранен и контужен я сам".

В тот самый день в Валенсию двигалась длинная вереница шикарных "кадиллаков", "испана-сюиз" и более скромных автомобилей: из Мадрида тайком уезжал Ларго Кабальеро и его разношерстное правительство.

Оборону Мадрида, по существу, взяли в свои руки коммунисты во главе с Хосе Диасом , Долорес Ибаррури и Антонио Михе . Правительство же считало положение Мадрида безнадежным. В оставленных инструкциях предусматривалась возможность сдачи Мадрида, что породило у иных панические настроения. Ни в ночь на 4 ноября, ни утром сообщений от испанской танковое роты, которой командовал капитан Фаури, не поступило, связной не появлялся. А надо скоординировать на ближайшие дни действия обеих танковых рот. Кого послать в разведку? Кто разыщет роту Фаури?

Арман решил отправить отважного и предусмотрительного Василия Глушкова. Его будут сопровождать испанцы на пяти мотоциклах и переводчик дядя Ваня. В мотогруппе были и две девушки с винтовками.

"Я хорошо помнил дорогу до Вальдеморо,- рассказывает В. Глушков,- по этой дороге мы отходили к Мадриду. По пути я видел иногда республиканцев, видел белые флаги с красными крестами - медпункты. Мы подъехали к селению Пинто; вчера населенный пункт был в наших руках. Сплошной линии фронта па этом участке не было. Подозрительно тихо и пустынно. Первый мотоцикл проскочил селение и скрылся. При появлении второго захлопали ружейные выстрелы. Стреляли из-за высокой каменной ограды, из домов. Второй мотоциклист был убит наповал. Того, кто вез дядю Ваню, ранили, мотоцикл опрокинулся. Мой водитель успел сделать разворот, а замыкающий мотоцикл подобрал раненого. Кто-то прыгнул мне на спину. Оглянулся - в коляске дядя Ваня; тут же он охнул и тяжело застонал. Я достал из кармана свою карту, она намокла от крови. Сам я как будто невредим. Спросил у дяди Вани:

"Ранен, что ли? -Он ответил

- Быстрей вперед! - И только когда мы, отстреливаясь, выехали из-под огня на позиции республиканцев, дядя Ваня сказал:

- Стой, я ранен?. Мы остановились, усадили его удобнее в коляску, сорвали нательную рубашку. Дядю Ваню ранило разрывными пулями под лопатку и в легкое. Я сел на заднее сиденье и зажал ему рану рукой. Помчались к ближайшему флагу с красным крестом. Там сделали перевязку и сказали:

- Ранение тяжелое. Срочно везите в госпиталь.

Отвез дядю Ваню в Мадрид, в госпиталь, а сам добрался до Армана. Капитан достал карту и выругался - там были указаны устаревшие ориентиры:

- Учти, что ты родился в рубашке. Был бы в Пинто фашист-офицер поумнее - вы бы все попали в засаду. Дураки! Открыли огонь по второму мотоциклу раньше времени. О случившемся не распространяйся, - предупредил он.

- Иди и выполняй свои обязанности. Обозленный, желваки заходили на щеках, он срочно уехал в штаб. Линия фронта передвинулась, а капитану об этом даже не сообщили! Можно считать, что, когда дядя Ваня на крутом вираже мотоцикла прыгнул мне на спину и прикрыл меня грузным телом, он спас мне жизнь, хотя спасался сам... Дядя Ваня - эмигрант из Советской России. Куда только судьба его не заносила! Работал в Финляндии, попал в Марокко, служил там в легионе, но уволили за пение революционных песен. С приятелем пытались переплыть Средиземное море на шлюпке, но выбились из сил. Их подобрал английский пароход. Потели в кочегарке, бросали уголь в топку. Попал в Португалию. А когда в Испании начался фашистский мятеж, нелегально приехал и помогал республиканцам: штурмовал казармы регулярес, обезоруживал офицеров. Потом лежал за пулеметом на вооруженном коммерческом корабле, отвоевавшем у мятежников несколько островов в Средиземном море. В роте у Армана этот здоровяк исполнял обязанности переводчика (хорошо знал испанский), интенданта (снабжал продуктами), санитара. Сам был недавно ранен в руку и ходил с повязкой. Дядя Ваня воевал) в штатском. На его грузную фигуру не удалось'подобрать ни армейского моно, ни комбинезона, он ходил в замасленном, обтрепанном костюме.

Весь день 4 ноября десять танков курсировали по предместьям Мадрида, создавали впечатление, что танки воюют на многих участках фронта. Арман отдал приказ вести более интенсивную, чем обычно, стрельбу, короткими огневыми контратаками тормозить наступление противника. Сидя в танке на исходной позиции, Арман слышал радиопередачу мятежников "Последние часы Мадрида", она прозвучала в тот день впервые.

Арман узнал, что генерал Мола , один из подручных Франко , въедет в Мадрид на белом коне. Парад перед зданием военного министерства примет глава государства, высокопревосходительный сеньор генерал Франко. Названы капельмейстеры одиннадцати военных оркестров.

Франкисты в радиопередачах "Последние часы Мадрида" все чаще называли дату 7 ноября. Ссылаясь на германские источники, передавали, что "по совету некоторых друзей генерал Франко избрал этот день специально для того, чтобы омрачить ежегодный праздник марксистов, годовщину большевистской революции". Около полудня 4 ноября Михаил Кольцов нашел Армана и его танкистов на эстремадурской дороге.

"Машины стояли за обочиной шоссе, танкисты сидели у машин и курили,- вспоминал Михаил Кольцов.

- Мы свистим, - сказал капитан.- Снарядов нет, мы уже израсходовали сегодня два боевых комплекта. Теперь никак не можем связаться с базой. Мы свистим. Мигэль взялся добыть снаряды - это оказалось очень хлопотливым делом. База все еще в оливковой роще у горы Ангелов, около Вальекас. Надо проехать параллельно всей линии боя, петляя между большими магистралями. Шофер был бестолков и глуп, он знал местность хуже Мигэля. Пришлось въехать назад в город и по валенсийскому радиусу пробраться к горе Ангелов. Помпотех Гонценбах уже несколько раз видел Кольцова беседующим с капитаном, с другими танкистами. Видел его и на передовой, и когда рота возвращалась на базу. Но в тот день, 4 ноября, никакой записки Кольцов от Армана не привез. Почему? Объяснил тем, что капитан стремительно, не простившись даже кивком головы, скрылся в башне танка и помчался куда-то вдоль переднего края. Выдать боеприпасы, поверить Кольцову на слово? Но вдруг заблудится, собьется с пути? И машина со снарядами попадет к франкистам! Гонценбах колебался, но вскоре отдал команду начать погрузку. Машину ЗИС-5 загрузили бронебойными и осколочными снарядами, патронами. Гонценбах выделил мотоциклиста для сопровождения и, как мог, с помощью Кольцова-переводчика, приказал следить за маршрутом, не спускать глаз с машины.

"Мигэль - так Кольцов называл себя в дневнике - заупрямился, он решил выиграть время и все-таки поехать напрямки, не через город. Он потом пожалел об этом. Езда превратилась в пытку.Никто не знал, куда и как ехать. На каждом перекрестке дорог прохожие говорили по-разному: либо что дальше уже фашисты, либо что дорога совершенно свободна. Нельзя было верить ни тому, ни другому: здесь могли быть и ошибки, и провокации.

Мигэль решил ехать, прислушиваясь и приглядываясь к направлению артиллерийского огня мятежников - они вели его по всему фронту. Но и в этом не так легко было разобраться. Шофер грузовика и шофер легкового автомобиля спорили между собой. Они теряли друг друга из виду. Похоже было на то, что шофер со снарядами стремится удрать в город. Мигэль решил пересесть в грузовик. Но именно на самом открытом, на самом обстреливаемом куске шоссе он застрял. Что-то случилось в моторе. Черт его знает, что за человек! Вот нашел место, где застревать! Разрывы стали ложиться близко от машины. Надо же ухитриться здесь застрять! Одно попадание - и весь грузовик со снарядами взлетит к чертовой матери на воздух. Надо же быть таким идиотом! Пусть бы застрял в другом месте, где-нибудь ближе или дальше. Что за идиот! Мигэль и другой шофер стояли у грузовика и орали. Уж лучше бы поехать через город. Мигэль думал о том, что танкисты уже два часа без снарядов. Связался с дураком шофером. Хоть бы он застрял за домом, тогда его не видно было бы... Он уже хотел ехать за другим грузовиком, но машина вдруг двинулась. Добрались до танкистов только через два с половиной часа.

- Долгонько! - сказал капитан, а мы здесь, свистим. Он потушил сигарету и приказал разобрать боевые комплекты. Они стояли примерно на том же месте, но рассредоточились. Артиллерия мятежников нашла их и обстреливала. "Пощелкаем, - сказал капитан. И танки опять пошли.

Мотоциклист вернулся, когда помпотех уже потерял всякую надежду дождаться его.

4 ноября франкисты захватили Хетафе и аэродром "Куатро виентос" - "четыре ветра" - до Мадрида 10 километров. На улицах города стала слышна артиллерийская канонада. Арман сделал запись:

"Прибывшая рота танков участвовала в атаке республиканских войск в направлении Вальдеморо. И хотя она потеряла два танка, молодые испанские танкисты успешно сдали боевой экзамен. Теперь у нас в строю 16 танков. Личный состав основной роты за семь дней беспрерывных боев окончательно измотался. Материальная часть требует ремонта. Но думать об отдыхе не приходится. Чувствуется приближение критических дней борьбы за столицу республики".

Ссылки: