Письма Армана с фронта август, начало 1942

Арман 3 августа 1942 года Михоэлсу

Дорогой друг,- писал Арман 3 августа 1942 года Михоэлсу.

- Сегодня получил письма твое и Асино . Очень обрадовался. Долго идут письма из солнечного Узбекистана! "Три тысячи рек, три тысячи верст нас разделяют". Помните, эту песню пел Володя Луговской? Теперь у меня в ушах звучат другие слова и другие мотивы. Чудные мощные мотивы симфонии сорок второго года! Я рад, что участвую в этом оркестре, согласен хоть в барабан бить. Барабан громкий и удар точный. Пошел я по ударной линии, флейту не мог осилить...

Новостей и неожиданностей у нас много. И огромную радость приносят письма от друзей, из какого бы глубокого тыла они ни приходили. Занимаюсь главным образом эстрадными номерами, которые нужны мне для завтрашнего опыта. Неплохо прошла постановка с актерами соседа, но это все еще не то, чего ждет моя ненасытная душа. Люблю цирк и хочу выкинуть цирковой трюк. Сальто в воздухе без сетки, за броней. Тщательно готовлюсь. Много еще надо преодолеть препятствий, чтобы концерт прошел с успехом. Если бы это был мой индивидуальный номер - полдела. Но такое групповое сальто при таком бездорожье еще никто не выполнял, и поэтому не у кого поучиться. Так в поисках творческих путей проходят мои дни и ночи. Сейчас жду соседнего режиссера, будем с ним репетировать увертюру. Партитура хорошая, но еще не знаем, как прозвучит.

У нас солнце греет скупее, чем у вас, но зато какие здесь чудные леса, родные болотца, и комары мило окужжат у уха. Надоела комару фашистская кровь, прилетел к своим, поэтому жаль его убивать.

Зато совсем не жаль истреблять других двукрылых насекомых - фашистов. Делаю это с упорством и хладнокровно. Чувствую себя хорошо, здоров, как всегда. Даже утреннюю физзарядку делаю, как во время оно. А я сегодня ел малину. Съел один целую ягоду. Крепко вас целую.

В ночь на 4 августа войска были готовы к наступлению. 6 часов 15 минут утра. Тишина в районе Погорелого Городища сменилась оглушительной канонадой. Дрожали земля и воздух. Небо потемнело. Голоса орудий и минометов слились в сплошной гул. Горизонт подсветило багровое пламя. В 7 часов 45 минут передовые роты по штурмовым мостикам, на плотах, паромах, в лодках, на подручных средствах и вброд форсировали реку Держу . Штурмовые отряды и саперы проделали проходы в проволочных заграждениях, минных полях.

Дождь прекратился, но низкие тучи не расходились, и не было надежды, что дороги хоть немного подсохнут. Надрывались моторы танков, пытаясь осилить распутицу. По вязким дорогам, забитым наступавшими войсками, танки продвигались с большим трудом. Мотоциклетный и самокатный полки вынуждены были оставить машины в Погорелом Городище и шли пешком.

5 августа в 15 часов Арман выдвинул вперед усиленный танковый батальон и направил его к югу. К исходу дня этот отряд далеко оставил позади пешую самокатно-мотоциклетную бригаду и большинство танков; те медленно пробирались по разбитым и местами заболоченным дорогам. Продвижению мешала и вражеская авиация; со второй половины дня немцы усиленно бомбили, обстреливали движущиеся колонны. К ночи пошел проливной дождь. Артиллерийская стрельба утихла. Самолеты связи прекратили вылеты, не успев получить от группы Армана донесений.

Продвигались лесными заболоченными дорогами к реке Гжать, вступили в бои с выдвинувшимися на северный берег танками противника и с его отходившей на этот рубеж моторизованной дивизией.

6 августа продолжался сильный дождь. Дороги совсем развезло, и местами они превратились в непроходимые топи. Застревали и танки, и автомашины. Только лошадьми удалось подвезти немного снарядов.

6 августа 1942

Любимая! Получил твои письма, но сейчас не до ответа. Мы не сидим в бездействии. Открытку написал в окопе ночью, при спичечном свете, перед носом противника...

7 августа группа Армана с трудом пробилась к реке Гжать и очистила от противника ее северный берег.

Ночью дождь не прекращался. Из-за недостатка горючего Арман наступал отдельными танками, в них сливали все наличное горючее. Последовал приказ командования фронтом - организовать группе Армана подачу горючего с воздуха.

8 августа после ожесточенных лесных боев противник был сброшен с высот в районе Воскресенское и отошел на один-два километра к югу, к Карманово.

Проливной дождь продолжался. Участки армейской дороги, построенной саперами, оказались сплошь под водой. Разверзлись хляби небесные. Проклятиями встречал Арман каждую тучу. Столько драгоценных часов, суток уже потеряно на раскисших дорогах! Лесные низинки превратились в болота. Мины шлепались в них, иные не разрывались. Снаряды тонули в жиже: чем глубже воронка, тем разлет осколков меньше. В эти промокшие насквозь дни ему пригодился опыт занятий в заболоченной пойме Березины. Но одно дело занятия, совсем другое - бой.

8 августа 1942

...Получил письма во время такой катавасии, что прочесть не мог, отложил до ночи...

Спасибо тебе за все хлопоты. Если будет оказия и к тебе с запиской зайдет человек из наших мест, перешли мой старый любимый кожаный шлем. "Пиштоль", бурка и комбинезон пускай остаются у тебя. В синем комбинезоне рискую скорее отправиться на тот свет.

...Человек не бессмертен, бессмертен народ. Народ имеет право требовать от своих сыновей, чтобы часть из них отдала свои жизни для спасения всего народа, для спасения Родины. Кто не хочет жертвовать ничем, тот теряет все. Этому учит история всех времен и народов. Победить во что бы то ни стало! Но победа может потребовать и жизни.

Я не рожден быть рабом. Мои предки были семьсот лет в рабстве у германцев - потомки не будут! Если мы не освободим Родину от фашистов, будущие поколения нас проклянут. Я не хочу, чтоб меня, хотя бы в будущем, упрекнули в том, что я не все сделал для спасения Родины от рабства.

Ты у меня молодец, что в грозные дни, вопреки всем советам, решилась вернуться в Москву. Если сказать всю правду, я не скучаю по далекому солнечному краю. Белорусские болота я люблю больше, хотя бы потому, что их надо освободить. Освободим землю, освободим и комара, которому противно пить фашистскую кровь.

Получил письмецо, от кого бы ты думала? От Алехи Шабохина! Он называет себя - бедным помпотехом в таком же хозяйстве, как и мое. Воюет по соседству, рассказывает своим однополчанам о наших испанских "похождениях". Большой хозяин у него Гетман (Командир танкового корпуса генерал А.Л. Гетман .),- да только не украинский. Прислал свою карточку, сделанную холодным фотографом. У него на петлицах уже три шпалы, хочет меня догнать. На обороте фотографии написал:

"Пусть эта нескладная рожа напомнит тебе о прошлом". Я обрадовался, потому что всегда любил Алеху Шабохина.

...Читала? Учрежден орден Суворова, любимого, мудрого полководца. Он учил: "Хотя храбрость, бодрость и мужество всюду и при всех случаях потребны, только тщетны они, ежели не будут истекать из искусства"...

Эпоха перекликается с эпохой...

Целую тебя крепко, целую пересохшими от усталости губами. Ты права, спокойных дней и ночей я давно не знаю.

Ссылки: