 |
Об актере Алексее Денисовиче Диком
Весьма колоритной фигурой в театральном мире был актер и режиссер А. Д. Дикий. (Нрав его отчасти соответствовал фамилии.) Несмотря на то, что Дикий был в свое время репрессирован , после войны ему доверили сыграть в кино роль Сталина . (Картина, если не ошибаюсь, называлась "Сталинградская битва" .) С этим связана прелюбопытная история, которую рассказывал В.А. Успенский . Дело в том, что Дикий рискнул играть роль вождя, не прибегая к грузинскому акценту, он говорил правильно и чисто по-русски. Это обстоятельство сильно смутило кинематографических начальников. Они вызвали актера и с возможной деликатностью заговорили:
- Алексей Денисович, ваша игра произвела на всех нас очень хорошее впечатление. Но есть один смущающий момент. Нам кажется, вы не достаточно точно воспроизводите речь Иосифа Виссарионовича. Вот мы сейчас поставим пластинку с подлинной записью выступления нашего дорогого вождя. Послушайте это, быть может, вы почувствуете его манеру говорить. Прослушали пластинку.
- Алексей Денисович, - спрашивают, - вы не уловили некую разницу между тем, как говорите вы и как говорит Иосиф Виссарионович?
- Нет, - отвечает актер, - не уловил.
- Ну, хорошо, - говорят ему, - отложим это на денек. Подумайте, пожалуйста, на досуге. А завтра мы вас опять сюда доставим... Так повторялось несколько раз. Ситуация была, как в детской игре - "да" и "нет" - не говорите. Никто из чиновников под страхом смерти не смел произнести слово "акцент", а уж тем паче "грузинский акцент". Это было бы неслыханным "оскорблением величества", а потому и приходилось прибегать к иносказаниям...
А Дикий твердил свое:
- Никакой разницы между моей речью и речью товарища Сталина не замечаю. С каждым днем драматизм усиливался, ибо уже пора было показать готовый фильм самому Сталину. В конце концов, оттягивать "высочайший" просмотр было решительно невозможно, и, трясясь от страха, чиновники повезли картину к кремлевскому начальству.
Эффект был самый неожиданный. Сталину игра Дикого очень понравилась, и тому были две существенные причины. Во-первых, потому, что в отличие от низкорослого оригинала актер был довольно высок, а во-вторых, именно потому, что он говорил без грузинского акцента. Это особенно импонировало тирану, который в те годы мнил себя эдаким всероссийским императором, а отнюдь не сыном сапожника из Гори.
Благоволение Сталина к его игре Дикий не без основания воспринял, как своего рода индульгенцию, и он стал позволять себе слова и поступки, которые любого другого человека в те годы просто бы погубили. Дикому позвонили с Мосфильма:
- Мы вас просим сняться в роли Иосифа Виссарионовича. По размерам роль небольшая, но для картины это самый важный эпизод...
- Хорошо, - отвечает актер, - я у вас снимусь за сто тысяч.
- Мы никак не можем заплатить вам сто тысяч. У нас по положению максимальная плата актеру за роль - шестьдесят тысяч.
- За шестьдесят сниматься не буду. И Дикий кладет трубку. Через некоторое время раздается новый звонок. Тот же голос говорит:
- Алексей Денисович, мы все уладили. Вы получите свои сто тысяч. Шестьдесят заплатим мы, а сорок - ЦК из своих средств.
- Нет, - отвечает Дикий, - я сниматься не буду...
- Как? Почему?
- Я не могу, чтобы Центральный Комитет партии платил мне меньше, чем Мосфильм...
Дикий поставил какой-то спектакль. На генеральную репетицию пришли начальники и театроведы. По окончании - обсуждение. Высказывались и похвалы, и критические замечания.
Последним берет слово сам Дикий.
- Простите, - обращается он к одному из сидящих, - вы из газеты "Правда"?..
- Да, - отвечает журналист.
- Прошу вас, - говорит режиссер, - пересядьте, пожалуйста, вот сюда... А вы - из газеты "Советское искусство"? Пожалуйста, вот туда сядьте... А вы - из Комитета по делам искусств?.. Вы - сюда... И так он в течение нескольких минут перемещал всех присутствующих...
- Все уселись? - сказал режиссер, наконец.- Вот и хорошо... И после паузы:
- А теперь идите-ка все отсюда - к такой-то матери! Ясно? В Малом театре, где в то время служил Дикий, было собрание труппы. Обсуждалось поведение актрисы Валентины Серовой . Она, бедняжка, была алкоголичкой , а потому пропускала и спектакли, и репетиции.
И вдруг на ее защиту поднялся Дикий.
- Эти фарисейки, - говорил он, указывая на старейших актрис театра - Яблочкину и Турчанинову,- они ополчились на юное дарование... И далее в том же тоне.
Когда собрание окончилось, к Дикому подошла трясущаяся от обиды и возмущения Яблочкина .
- Алексей Денисович, как вы могли позволить себе такое... В этих стенах... которые помнят еще Марию Николаевну Ермолову ...
Дикий при этом невозмутимо курил. Потом он погасил огонек плевком, бросил окурок на паркетный пол и раздавил ногою.
- С тех пор, мама, - сказал он Яблочкиной, - здесь два раза ремонт делали...
Одним из постоянных собутыльников Дикого был драматург Константин Финн . Кто-то из тогдашних шутников заметил, что имена этих двух пьяниц увековечены на постаменте памятника Пушкину - "финн и ныне дикий". У Дикого была довольно большая библиотека, но в конце концов книги он продал, а деньги пропил. И вот кто-то из его друзей вдруг заметил, что все книжные полки - пусты.
- Алеша! - вскричал гость. - А где же твои книги? Дикий сделал широкий жест и возгласил:
- Все прочитано!
Ссылки: