Москва теряет контроль над Будапештом 1956 г

Ситуация в Венгрии начала стремительно меняться в начале 1956 года, когда в социалистических странах Восточной Европы начались кризисные явления. Заявленная на XX съезде КПСС идея о многообразии путей строительства социализма была непонятна самому Кремлю. Что уж тогда говорить о странах "народной демократии", руководители которых привыкли слепо выполнять любые указания Москвы? Четких принципов послесталинской внешней политики не существовало. В этой ситуации особое значение приобретала информация, поступавшая из посольств. Послы были уже не просто проводниками линии Москвы, своими оценками ситуации и рекомендациями они во многом ее формировали. Но в том-то и заключалась проблема, что советские дипломаты продолжали мыслить по-старому и в своих донесениях активно настаивали лишь на том, чтобы у власти остались "наши друзья". Так Юрий Андропов и его коллеги именовали просоветски настроенные правительства, основными политическими противниками которых были "правые". В Венгрии главным "другом" был Матьяш Ракоши - руководитель Венгерской партии трудящихся (ВПТ) .

В 1948 году он узурпировал власть в стране, запретив деятельность законно избранного (коммунисты в нем занимали лишь 17 процентов мест) в 1945 году парламента и вытеснив из большой политики других руководителей ВПТ. Понятно, что такой стиль правления был возможен только при Иосифе Сталине. После 1953 года Матьяш Ракоши начал стремительно терять поддержку в своем окружении и мог рассчитывать только на "руку Москвы", которая удержала бы его у власти. А в Кремле считали по-другому и не очень хотели поддерживать "мудрого отца венгерского народа", как он сам себя приказал именовать. По мнению Политбюро, премьер-министром страны должен был стать Имре Надь - противник местного диктатора и давний агент органов советской госбезопасности по имени "Володя". Против этого назначения возражал Никита Хрущев, но его голос в Политбюро тогда звучал еще слабо. Матьяшу Ракоши было решено оставить пост генсека ВПТ. В июле 1953 года новый премьер-министр объявил о реформах в стране. Среди прочего предусматривалось снижение темпов коллективизации, а также амнистия для 150 тысяч политических заключенных. Среди тех, кто в 1954 году вышел на свободу, оказался Янош Кадар . С 1948 по 1950 год он руководил министерством внутренних дел и активно участвовал в подготовке сфальсифицированного судебного процесса над Ласло Райком (одним из руководителей ВПТ, реальным конкурентом Матьяша Ракоши), которого расстреляли в 1949 году, обвинив в связях с американской разведкой.

Самого министра тоже осудили на пожизненное тюремное заключение, но в 1950 году и по другому сфальсифицированному обвинению. Понятно, что фактическое признание невиновности многих жертв репрессий очень сильно отразилось на и без того неустойчивом положении Матьяша Ракоши. Задача, которую пришлось решать Кремлю в этой стране, была похожа на то, чем ему в годы "холодной войны" приходилось заниматься в отношении всех членов Варшавского договора - обеспечением стабильности и недопущением появления "пятой колонны". В ситуации с Будапештом был реальный шанс потерять сначала Венгрию, а потом и других членов соцлагеря (например, Польшу). Венгрия стала той страной, где в 1956 году события развивались по самому драматичному сценарию. И нет ничего удивительного в том, что Юрий Андропов, единственный раз в своей жизни, оказался в зоне боевых действий. До и после Венгерского восстания 1956 года он находился в глубоком тылу "тайной войны", руководя сражениями с безопасной территории. А в Будапеште он мог погибнуть по меньшей мере три раза - дважды в него стрелял снайпер, когда он находился в своем кабинете, и один раз во время вынужденной прогулки по ночному бунтующему городу. К этому следует добавить регулярные случаи обстрела советского посольства.

Как получилось, что в социалистической стране советские дипломаты рисковали своими жизнями? В чем причина "бунта"? Новое руководство страны предприняло попытку "модернизировать" существующий строй, реанимировав демократические принципы внутриполитической жизни и введя в экономику страны элементы рыночной экономики.

Смерть Иосифа Сталина и начавшаяся в Кремле борьба за власть; создание Организации Варшавского договора , формально установившей равноправные взаимоотношения между партнерами; "секретный" доклад Никиты Хрущева на XX съезде КПСС о "культе личности" - эти и другие события, в том числе и те, о которых говорилось выше (например, формирование внешнеполитического курса СССР), создали в Венгрии иллюзию возможности перемен. Матьяшу Ракоши в такой ситуации удержаться у власти было крайне сложно. Ведь он продолжал оставаться твердокаменным сталинистом. При этом он еще обладал ярко выраженной неспособностью к политическому маневрированию и искусству компромисса. В случае утраты контроля над ситуацией в стране неизбежно произошла бы смена политического строя. Москва, естественно, в такой ситуации не могла позволить единолично руководить Венгрией подобному негибкому политику. Пришлось сначала назначить премьер-министром Имре Надя , который еще до начала Второй мировой войны доказал свою лояльность Москве, тайно сотрудничая с НКВД. Подробнее о деятельности агента "Володи" в Москве (псевдоним Имре Надя) рассказано в одном из приложений к данной книге.

Имре Надь получил указание снизить интенсивность индустриализации и коллективизации. Это вызвало гнев у Матьяша Ракоши, и по его настоянию в апреле 1955 года решением пленума ВПТ Надь был лишен всех постов и исключен из партии. Ракоши поспешил доложить в Москву, что он вновь обрел контроль над ситуацией в стране. Вот что написал в своем дневнике Юрий Андропов 30 марта 1956 года:

" Ковач Иштван , секретарь Будапештского горкома партии , по своей инициативе информировал меня о положении дел в связи с партийными активами и собраниями в первичных партийных организациях, обсуждающих решения XX съезда КПСС и мартовского пленума ЦК Венгерской партии труда. Ковач положительно оценивает критические замечания членов ЦК в адрес Политбюро и Секретариата и считает, что эти выступления отражают настроения широких партийных масс, и прежде всего партийного актива. Ковач \...\ указывает на то обстоятельство, что враждебные элементы, а также лица из правой оппозиции пытаются использовать обстановку для того, чтобы дискредитировать руководство партии в глазах коммунистов. Это в известной мере удается им, поскольку налицо имеются довольно крупные ошибки и промахи в руководстве народным хозяйством и партией \...\ Особое внимание приобретает вопрос о реабилитации лиц, ранее неправильно репрессированных органами государственной безопасности, особенно дело Райка . На партийных собраниях \...\ коммунисты требовали указать конкретных виновников гибели Райка и других товарищей. При этом они указывали, что \...\ нельзя всю ответственность за репрессии против честных партийных активистов возложить только на Петера Габора . Имели место выступления, в которых коммунисты прямо указывали, что ответственность за грубые ошибки в области карательной политики несет лично тов. Ракоши , и требовали удаления его из руководства партии. \...\

За последние два дня, сказал т. Ковач, западное радио, и особенно "Голос свободной Европы" (речь идет о радиостанции "Свободная Европа" . - Прим. авт.), "усилили свою пропаганду, направленную против Политбюро и лично тов. Ракоши. Под влиянием этой пропаганды разговоры об ответственности тов. Ракоши за дело Райка начинают широко обсуждаться среди части населения Будапешта, и особенно среди партийных кадров". В марте 1956 года действительно начали звучать требования довести до конца процесс реабилитации , которые уже нельзя было игнорировать. Ситуация осложнилась еще и тем, что руководству страны пришлось признать свою вину в том, что в 1949 году они санкционировали казнь по сфабрикованному обвинению группы политических деятелей во главе с Ласло Райком .

Прилетевший 7 июня 1956 года в Будапешт член Президиума ЦК КПСС Анастас Микоян внимательно изучил ситуацию в стране. Одновременно Москва начала продвигать наверх бывшего министра МВД ВНР Яноша Кадара .

Юрий Андропов расценил его предполагаемое восстановление в Политбюро как "серьезную уступку правым и демагогическим элементам". А прибывший вместе с Анастасом Микояном его коллега по ЦК КПСС Михаил Суслов не увидел опасности в избрании реабилитированного министра в состав Политбюро. В Москву он сообщил:

"После длительной беседы с Кадаром я сомневаюсь, что он отрицательно настроен против СССР. Введение же его в Политбюро значительно успокоит часть недовольных, а самого Кадара морально свяжет". Михаила Суслова больше тревожила ретивость руководства ВПТ при расследовании степени участия Матьяша Ракоши в политических репрессиях в ВНР . Судьба другого организатора кровавых "чисток" - министра обороны ВНР (1948-1953 годы) Михая Фаркаши его не интересовала. В июле 1956 года этого человека исключили из ВПТ, 12 октября того же года арестовали. В апреле 1957 года приговорили к 14 годам тюремного заключения, правда, в I960 году Михая Фаркаши освободили по амнистии.

Состоявшаяся 22-23 июня 1956 года в СССР рабочая встреча руководителей компартий стран "народной демократии" подтвердила это - Москва не видела альтернативы Матьяшу Ракоши. Генеральный секретарь ВПТ вернулся в Будапешт, не разуверенный в поддержке своей персоны советским руководством в момент, когда он особенно в ней нуждался. Лишь развитие событий в последующие дни заставило Москву отказаться от прежней ставки на Матьяша Ракоши.

А вот в самой Венгрии многие из руководства ВПТ, движимые инстинктом самосохранения, начали готовить отставку своего Генерального секретаря на очередном пленуме ЦР ВПТ. Об этом в СССР не знать не могли. Из-за особенностей работы советских дипломатов того времени (о них мы уже говорили выше) Юрию Андропову приходилось следовать рекомендациям вышестоящего лица, в данном случае Михаила Суслова. Поэтому он не только не поставил перед своим начальством вопроса о нецелесообразности дальнейшей поддержки Матьяша Ракоши, но сделал прямо противоположные выводы: венгерские товарищи идут к пленуму "без должной ясности и уверенности в успехе", у них нет "готовности решительно защищать точку зрения, принятую ими в связи с советами, высказанными тов. Сусловым".

Посол, придерживающийся самой жесткой линии, подвел итог:

"В связи с этим было бы крайне необходимо на пленуме ЦК... в удобной форме еще раз высказать венгерским друзьям наши опасения относительно создавшейся внутриполитической обстановки, которая опасна не потому, что враги являются очень сильными, а главным образом тем, что Политбюро ЦК ВПТ, оказавшись перед фактом известного вражеского нажима, не проявляет должной уверенности и решительности в руководстве партией и страной". В момент, когда венгерское руководство, готовясь к пленуму, все с большим нетерпением ждало от Москвы благословения на отставку Матьяша Ракоши, посол Юрий Андропов продолжал отстаивать линию на защиту Генерального секретаря ЦК ВПТ, в очередной раз, 13 июля 1956 года, в Будапешт прилетели члены Президиума ЦК КПСС Анастас Микоян и Михаил Суслов, которым и предстояло, разобравшись на месте с ситуацией, дать добро Москвы на самоустранение лидера ВПТ со своего поста.

Это был их не первый визит в "проблемную" восточноевропейскую социалистическую страну. Так оно и произошло. Гости из Москвы настойчиво порекомендовали Матьяшу Ракоши уйти с поста Генерального секретаря ЦК ВПТ. Ему пришлось подчиниться. Затем он лишился поста руководителя Совета министров, а осенью 1956 года был срочно эвакуирован в СССР. В Венгрии ему оставаться было небезопасно.

Новым руководителем ВПТ был назначен "антисталинист" Эрне Гере . При этом он повторил ошибку своего предшественника - пытался слепо копировать советский опыт, без учета местных особенностей. Современники характеризовали его так: "очень суровый в обращении с людьми, жесткий, не терпящий критики, не принимающий совета товарищей, нетерпелив".

В народе его сравнивали с Имре Надем, при котором были введены послабления в сфере контроля над общественной жизнью. Советский посол в своем донесении в Москву был вынужден признать неоптимальность сделанного выбора: "Гере не пользуется должной популярностью среди широких партийных масс, сухость в обращении с людьми заставляет многих работников сдержанно принимать его кандидатуру". Более того, на пленуме, где произошла смена партийного лидера, прозвучали слова о том, что если раньше перед ВПТ стояла проблема Матьяша Ракоши, то теперь Эрне Гере. Первые несколько недель после июльского пленума ВПТ все-таки характеризовались относительным затишьем. Как в партии, так и в самом обществе доминировали настроения выжидания. В своей докладной в Президиум ЦК КПСС от 29 августа 1956 года Юрий Андропов сделал вывод о том, что после пленума внутриполитическая обстановка стала менее напряженной. Но достигнутое равновесие не было устойчивым. В начале сентября, перед уходом в месячный отпуск и отъездом в СССР, Эрне Гере жаловался советскому послу: он покидает страну без уверенности в том, что "все будет хорошо" - оппозиция хотя и притихла, но не сложила оружие. Она, по его мнению, лишь изменила тактику, восприняв решения пленума только как первый шаг, и ожидает дальнейших уступок. Отсутствие единства в партийном руководстве Юрий Андропов считал главным препятствием на пути проведения твердой линии в отношении оппозиции, отсутствие подобной линии он ставил в упрек даже Ракоши. При этом Москва мало чем могла помочь официальному Будапешту. Посетившие Венгрию еще до отставки Матьяша Ракоши в июне 1956 года члены Президиума ЦК КПСС Анастас Микоян и Михаил Суслов рекомендовали руководству страны "разгромить оппозицию и враждебные элементы", при этом конкретных советов, как это сделать, гости не дали.

Ссылки: