В 1930 году рыбное дело в СССР не развивается, а падает

Нет никакого сомнения, что в 1930 году рыбное дело в СССР не развивается, а падает. Отрывочные цифры, которые публикуются большевиками в их газетах, не могут этого скрыть, несмотря на все их крики о "победах".

Возьмем цифры по рыбной промышленности. План на 1930 год по всей рыбной промышленности СССР был утвержден в размере 1550000 тонн ("Бюллетень Рыбного Хозяйства", Москва, *5, 1930). На 1931 год он был утвержден в размере 2 220 000 тонн, о чем объявлялось во всех газетах. К концу пятилетки он должен был быть еще удвоен, то есть достичь 5 000 000 тонн. При этом только траловый лов должен был дать в Баренцевом море 1 000 000 тонн и в морях Дальнего Востока 600000 тонн. За 1929 - 1932 годы на капитальное строительство в рыбной промышленности вложено ("Правда", 23 марта 1933г.): в 1929г. - 25 млн рублей, в 1930г. - 82 млн рублей, в 1931г.- 122млн рублей, 1932г. - 135 млн рублей. Всего за четыре года вложено 364 миллиона рублей. Каковы же результаты?

План на 1932 год снижен против 1931 года на 300 000 тонн и утвержден в размере 1 900 000 тонн. План этот, несмотря на явные натяжки в официальной статистике, был выполнен всего на 69,4 процента. План на 1933 год еще снижен и оказался меньше плана на 1930 год, утвержден всего в размере 1 500 000 тонн. Насколько он будет выполнен, покажет будущее, пока же можно отметить, что в результате огромных затрат и трех лет работы рыбная промышленность не только не двинулась вперед и не достигла намеченных пятилеткой 5 000 000 тонн, но пошла назад против намеченного еще в 1930 году. Так говорят цифры советской статистики, которые приводятся большевистскими газетами.

Фактически дело обстоит много хуже.

1. Уловы, показываемые советской статистикой , в настоящее время учитывают не только рыбу, поступившую на рынок как товарная масса, но также ту рыбу, которая идет на местное потребление и поедается рыбаками и их семьями, что раньше никогда не учитывалось. Эта поеденная рыба, которая фактически при лове не была учтена и которой рынок не видел, учитывается статистикой задним числом и в чрезмерно преувеличенном размере с единственной целью увеличить цифру улова для показания "достижений".

2. В погоне за количеством улова и выполнением плана производится массовый улов рыб, которых раньше не ловили, а если они и попадались, то их выбрасывали за борт. Так, например, берут пинагора, морского ерша, акулу (раньше у нее брали только печень и кожу, теперь ловят из-за мяса), колюшку и т.д. Эти рыбы добываются теперь в массовом количестве, при их помощи подтягивается "выполнение плана", на рынок же выбрасывается, в сущности, не годный в пищу товар.

3. На ряде промыслов производится два или три раза учет одного и того же улова. Например, шаланда принимает от ловца рыбу в море, -

I. эту рыбу учитывает промысловая кооперация, ловец которой поймал рыбу,

II. государственная шаланда, которая приняла эту рыбу,

III. тот государственный береговой промысел, на который шаланда передала рыбу.

В результате в статистику попадают из разных мест две или три цифры, в сумме рыбы оказывается много больше, чем было поймано. Этот способ учета сильно способствует пополнению в производственных планах.

По пятилетнему плану предполагалось также резкое снижение себестоимости. Что же получилось на деле? Приведу пример из северной практики, мне наиболее известной.

В 1930 году продажная цена ровной трески была 250-260 рублей тонна, и трест имел при этом законную прибыль, то есть 8 процентов. По плану к 1933 году предусматривалось снижение себестоимости ниже 200 рублей за тонну. "Правда" от 23 марта с. г. (*81) в передовой статье сообщает, что себестоимость траловой трески в 1932 году составляла 481 рубль за тонну, то есть свыше 240 процентов плановой. Если же принять необходимую поправку на то, что треска была посолена с головами, что пятилетним планом предусмотрено не было, то фактическая себестоимость нормально приготовленной трески выразится в 690 рублей за тонну, то есть в три с половиной раза выше предложенной планом. В 1930 году "Севгосрыбтрест" продавал треску в розницу в Мурманске по 30 копеек за килограмм. Это был первосортный товар, мытый, без голов. Летом 1932 года в Мурманске треска низкого качества с головами продавалась по три рубля за килограмм.

Голодное население брало ее нарасхват, а проводники железнодорожных вагонов тайно возили ее в Петербург для перепродажи. И в этой части катастрофа - себестоимость не снизилась, а повысилась в несколько раз.

Ссылки: