Бандиты - Сокол, он же Соков, он же Смирнов в тюрьме

В камере все лежали, как полагается, в два слоя, сплошь, но никто не спал. Староста стоял в одном белье у своей первой койки; в противоположном конце камеры, у окна, стояли двое заключенных, тоже в одном белье: между ними и старостой шла перебранка - резкая и безнадежная. У дверей стоял вновь прибывший; в шубе, с вещами в руках, ошарашенный тюрьмой, арестом и скандалом, с которым его встретили: привезли в тюрьму, а здесь нет места. Он не представлял себе, что был уже сто десятым на двадцать два места. Я стоял, не проходя еще к своему ужасному логову. Меня вводили, тем временем, в курс происшествия.

- Те двое - уголовные, бандиты. Их два места на полу около окна и умывальника. Места немного шире, чем под нарами, но холодные, так как окно открыто всю ночь. Новенького положить некуда, и староста направил его к ним третьим на два места. По камерным правилам староста распоряжается местами, но они не хотят подчиняться, считая, что староста может распоряжаться свободными местами, а класть на чужое место не может.

- Куда ж его девать?

- Уладится. Староста немного виноват: он приказал им пустить третьего, а не попросил, это их взорвало. Они ребята неплохие, хоть и настоящие бандиты ? грабят магазины. Тот, поменьше,? это Сокол, или Соков, он же Смирнов, атаман. Второй ? Ваня Ефимов из его шайки. Всего их сидит девять человек: двое у нас, шесть ? по соседним камерам, один занят на кухне и спит в ?рабочей камере?. Следователь лишил их прогулок, чтобы они не могли переговариваться, и они просто сюда, к решетке, подходят. Отчаянный народ. Вот увидите, даже безногий придет. Он сидит напротив, в двадцать первой. Обе ноги отрезаны выше колен. Он у них был наводчик и укрыватель и, можно сказать, духовный руководитель. А этот ? Павел, руководитель во время самой работы. В камере они ведут себя прекрасно и очень дисциплинированно, хотя подсаживают их к нам с намерением, а иногда и специально пытаются натравить на нас, говоря, что мы выдаем их разговоры. Но их на такой ерунде не проведешь; они в людях умеют разбираться получше следователей.

- Следователям и нужды нет разбираться: приговорят к расстрелу, вот и кончено, - раздраженно вступил в разговор кто-то со стороны.

- Да, наверно, расстреляют, а жаль, хорошие ребята, не то, что воришки или хулиганы. В то время как мы переговаривались, перебранка шла своим чередом. Сокол говорил громко, ясно, через всю камеру, в которой продолжался тот неопределенный шум, который, само собой, вызывается присутствием ста десяти человек на пространстве в семьдесят квадратных метров.

- Товарищи, вы совершенно напрасно тратите время. Мы имеем такое же право на наши две койки, как и вы на ваши. Правда, мы бандиты, люди простые, необразованные, вы - профессора и инженеры, но и мы можем постоять за свое право. Мы не уступим. Староста превысил свою власть, он, в данном случае, не имел права нам приказывать. Я буду настаивать завтра на созыве общего собрания камеры для обсуждения поступка старосты. Я буду настаивать на его смене. Сегодня же советую поискать другое место для вновь прибывшего.

Положение было затруднительное, так как "вновь прибывшего" действительно девать было некуда, и я решился вмешаться в инцидент, чувствуя, что сговорюсь с этими людьми, которые мне по виду нравились. Я неслышно обратился к старосте, не будет ли он возражать, если я лягу к ним третьим, чтобы новенький мог лечь на мое место.

- Попробуйте, только вряд ли выйдет. Я не возражаю, но видите, как они там закинулись. Я пробрался к окну и так же тихо обратился к Соколу:

- Пустите меня к себе. Место мое около уборной, спать невозможно. Я весь день был на допросе, а прошлую ночь не спал. Новичка положим на мое место.

- Да, пожалуйста, ложитесь. Ваня, пустим? Ваня, который только что энергично поддерживал крепкими выражениями сдержанную речь товарища, взбешенный и возбужденный желанием поругаться, а может быть, и подраться, мрачно буркнул:

- Пусть ложится. Потом несколько мягче обратился ко мне:

- Холодно тут, простудитесь. Окно всю ночь открыто. Мы-то привычные.

- Я тоже привычный, - ответил я и перебрался к ним со своими вещами.

- Ложитесь посередине, - приглашал Павел. - Теплее будет и со щита не скатитесь, а то утром, как пойдут умываться, вода так под нас и потечет. Я поблагодарил и лег. Так началась моя дружба с бандитами, которые относились ко мне не только безупречно, но часто глубоко трогательно.

Ссылки: