Терпение власти кончилось [Войнович В.Н. готовится к эмиграции]

Но прежде чем открыть дверь, я должен объяснить читателям ситуацию.

Когда-то Ира сказала:

- Имей в виду, если что, я за границу не поеду!". Я ответил:

- Ну, не поедем!. И мы 7 лет жили под постоянным давлением. А теперь, после высылки Сахарова, Ира вдруг сказала:

- Ну, все, теперь мы, если даже и захотим, никуда уехать не сможем.

- А ты можешь захотеть?

- Теперь, пожалуй, да.

- Я думаю, что шанс еще есть,- сказал я. И я стал дома громко говорить, что готов уехать. И тут же последовал отклик.

Открыв дверь, я увидел на лестничной площадке двух незнакомых мужчин: один повыше и постарше, в сером пальто и в шапке из барсука, другой пониже, помоложе, в пальто темном, бесформенном, вытертом, и в шапке из зверя дешевого, облезшего, должно быть, еще при жизни.

- Владимир Николаевич - удостоверился старший.- Мы агитаторы, интересуемся, почему вы не идете голосовать?

- Я не иду голосовать, потому что не хочу.

- А почему не хотите?

- Просто не хочу.

- Но это не ответ. У вас есть какие-то серьезные причины?

- Слушайте,- стал я сердиться,- какая вам разница, какие у меня причины, серьезные или несерьезные? Вас послали ко мне, пойдите и скажите, что он не идет, и все. А мне вам объяснять все сначала скучно и неинтересно. Ведь вы даже не знаете, кто я такой. Оказалось, я не к месту поскромничал.

- Владимир Николаевич,- сказал старший.- Мы знаем, кто вы такой. И хотели бы поговорить с вами не только о выборах.

- А о чем же еще? - удивился я.

- Вообще обо всей вашей жизни. Поверьте, нам есть что вам сказать.

- Можно войти?

Заинтригованный их странной настойчивостью, я подумал и сказал:

- Одного пущу. А двоих ни в коем случае. Для такого предупреждения у меня было достаточно оснований. Младший вопросительно посмотрел на старшего. Старший помедлил и сказал младшему:

- Останься и подожди.

- Здесь или на улице - спросил младший с развязной игривостью.

- Подожди на улице,- был ответ, и младший тут же двинулся к лифту. Хотя нежданный гость остался один, я, пропуская его вперед, был бдителен. Держа дистанцию, обошел его, выключил приемник и спросил, чем могу служить. Вошедший выдержал секундную паузу, снял шапку и заговорил четко и гладко, словно читал по бумаге:

- Владимир Николаевич, я из райкома КПСС, моя фамилия Богданов. Я уполномочен вам передать, что терпение советской власти и народа полностью исчерпано.

Это были слова, недостойные никакого ответа. Но я счел необходимым хотя бы по ритуалу ответить, что насчет советской власти не знаю, а народу я ничего плохого не сделал.

- Вы можете говорить что хотите,- продолжил Богданов,- но мне также поручено вам передать, что, если вы не измените ситуацию, в которой находитесь, ваша жизнь здесь станет невыносимой.

- Что это значит - спросил я.- Как я могу изменить ситуацию?

- Я сказал вам все, что мне поручили.

- В таком случае передайте тем, кто вам поручил, что мое терпение тоже кончилось, моя жизнь уже сейчас невыносима и, если речь идет о том, чтобы я покинул СССР, я готов это сделать.

- Хорошо,- сказал он,- я так и передам. До свиданья. Таким образом, мне, может быть, в тот день единственному человеку во всем Советском Союзе, было предложено реально выбрать одну возможность из двух.

Ссылки: