Стихи прозаика, 1958 [Войнович В.Н. в Москве]

Уже в то время, в 58-м, я хотел писать не только стихи, но и прозу, а она не получалась. Я бросал свои попытки и снова возвращался к ним. Опять не получалось. Не все поэты со мной согласятся, а может быть, все не согласятся, но я уверен, что проза - более сложный род литературы.

Кажется, в истории почти не было поэтов, которые не стремились писать прозу, некоторые даже совсем на нее переходили, но получалось это только у самых лучших.

Прозаиков же, как правило, к поэзии не тянет, а те из них, кто пописывает стишки, занимаются этим без особых амбиций как безвредным и бесполезным хобби. Сочинение стихов можно сравнить с путешествием по реке в виду берегов, бакенов и прочих ориентиров. Рифма, ритм, размер ведут автора по определенному руслу, подсказывают мысль, образ, игру слов и поворот сюжета. А проза - открытый океан, где можно повернуть туда или сюда, не видно никаких преимуществ одного направления перед другим, и нужное выбирается интуитивно. Проза требует от автора значительных и постоянных усилий, большей усидчивости, лучшей памяти.

Писать прозу трудно даже физически. Со стихами я регулярно ходил по разным редакциям, и иногда мне удавалось напечататься в газетах. В "Московском строителе", "Вечерней Москве", "Московской правде", а однажды и в просто "Правде". Этот печатный орган мало уважался тем литературным кругом, к которому я хотел принадлежать, но публикация в нем была положительным знаком для бдительных чиновников, если бы они усомнились в моей благонамеренности. Раз печатался в главном партийном органе, значит, свой, советский человек. В главную партийную газету мои стихи отнесла поэтесса Дина Терещенко , и они были напечатаны под рубрикой "Стихи рабочих поэтов" за подписью "В. Войнович, плотник".

Но в серьезных литературных журналах мне отказывали, приводя разные доводы. Один отказ особенно огорчил, удивил, но и обнадежил. В "Литературной газете" отделом поэзии временно заведовал известный детский поэт Валентин Берестов . Он принял меня дружелюбно, но мои стихи, тут же прочтя, отверг, сказав, что это стихи прозаика. Я спросил:

- Что значит "стихи прозаика"? - Значит, плохие? Он сказал:

- Нет, очень неплохие, я бы даже сказал хорошие, но это стихи прозаика. Я попробовал возразить:

- Но я не пишу никакую прозу.

- Значит, будете писать, - уверенно сказал Берестов. Года через три я встретил Валю (мы уже были приятелями, обращаясь на "вы", но без отчеств) в Тарусе. Я затащил его к себе в комнату, которую там снимал, и прочел ему вслух рассказ "Расстояние в пол-километра", который считал своей большой удачей. Берестов рассказу обрадовался, как мне показалось, даже больше, чем я сам.

- Вот видите! - восклицал он. - Вот видите! Старик Берестов кое-что еще соображает! Старику было тогда тридцать с небольшим хвостиком.

Ссылки: