Радости и печали [Войнович В.Н. в России: Фаина больна раком]

В Доме ветеранов кино я познакомился с Алесем Адамовичем , временно там проживавшим с его женой Ириной Комаровой . Вместе ходили на какой-то грандиозный митинг в Лужниках. Меня удивляли не сами митинги, а сопутствовавшее им народное творчество. Лозунги, плакаты и призывы вроде "Борис, борись!". Постоянный митинг с утра до вечера был у "Московских новостей" .

Шли споры за советскую власть и против. Я втиснулся в толпу, ввязываться в дискуссию не собирался, но какой-то долговязый и длинноволосый молодой парень стал мне говорить, что он за советскую власть. Я не выдержал и сказал что-то против. Он начал со мной спорить, вгляделся в меня, нырнул куда-то вниз, через секунду вынырнул с "Чонкиным" в "Юности" и попросил автограф.

Меня еще по телевидению не показывали, поэтому таким узнаванием я не был избалован. В некоторых моих встречах со слушателями участвовал Веня Смехов . как-то он сказал мне, что дружит с советскими хоккеистами.

Я вспомнил о просьбе планнегского аптекаря и сказал, что мне нужен автограф хотя бы одного из наших хоккеистов. На другой день Веня явился с клюшкой, исчерканной подписями всех членов советской сборной. Когда я передал эту реликвию моему аптекарю, он заплакал от умиления и восторга.

Эта поездка в Москву была омрачена встречей с сестрой Фаиной .

Я думал, что она в Керчи, и надеялся дозвониться до нее по телефону. А нашел ее в московской больнице МПС , где ее лечили от рака крови .

Я приехал в больницу и увидел не свою младшую сестренку, а старуху. В сорок пять лет она выглядела на семьдесят: лицо землистое и сморщенное.

Я не мог в полной мере осознать реальность ее положения. После чудесного исцеления от рака моего отца я все еще верил, что такое же чудо может быть и с другими, а тем более с Фаиной. Ведь она на самом деле еще молодая женщина, на целых двенадцать лет моложе меня.

Но она понимала свое положение лучше.

- Вова,- спросила она меня,- как ты думаешь, я - не жилец? Я не знал, что для нее можно сделать. Она лежала в отделении в то время самого знаменитого гематолога Кассирского. Ее лечащим врачом был мой старый знакомый и тоже, как говорили, замечательный врач Лев Идельсон .

Я его спрашивал о состоянии Фаины, он отвечал уклончиво, и я все еще не представлял себе, что она обречена. После выписки из больницы я ее не мог приютить, сам был бездомным. Отправил ее в Запорожье к Лене , дочери моего уже покойного брата Вити . Когда сажал ее в вагон, она опять спросила: "Как ты думаешь, я - не жилец?

Ссылки: