Если время идет вперед [Войнович В.Н. в Москве]

Осенью 1956 года Москва еще практически оставалась в границах 1913-го. Хоть и пелось о ней: "Вот она какая, большая-пребольшая", на самом деле Москва была всего лишь большая деревня и почти вся деревянная. И в Аптекарском переулке все дома были деревянные, одно или двухэтажные с дровяным отоплением и водоразборными колонками снаружи. Нам предстояло построить здесь первый кирпичный дом. Поначалу строительство шло как-то странно. Вернее, совсем не шло. Всю осень и половину зимы наша бригада возилась в котловане. То разгружали грузовики с кирпичом, то переносили его с места на место. Разгружая, развлекались тем, что старались перебить кирпичей как можно больше. Бросая кирпич с грузовика, целились так, чтобы он упал плашмя на ребро другого кирпича и раскололся. Соревновались друг с другом, кто больше переколотит, и достигли заметных успехов. Всем заправлял бригадир Плешаков , а прораб Сидоров появлялся на работе лишь время от времени, всегда пьяный и мрачный.

Фундамент заложили частично, до нужной отметки не довели, бросили, но стали завозить кирпичи, двери и оконные рамы со стеклами. Все это лежало под открытым небом, мокло, гнило и корежилось. Через несколько дней в рамах ни одного стекла не осталось: часть стекол разворовали, часть перебили, тоже соревнуясь, кто с какого расстояния попадет в стекло куском кирпича. Теперь такого безобразия на стройках не увидишь. Теперь за каждый кирпич и за каждое стекло кто-нибудь отвечает - наглядная разница между частной собственностью и "социалистической".

Вдруг работа на участке прекратилась, и нас перекинули на разборку соседних деревянных домов, из которых жильцы уже выехали. Бревна и доски продавали жителям таких же, пока не сносимых домов на дрова. За машину дров брали 150 рублей тогдашними деньгами. Водка стоила 27 рублей бутылка, то есть с одного самосвала пять бутылок. Раньше работали все- таки трезвые, а тут пьянство пошло с утра до вечера. Загрузили машину, продали, пропили, стали грузить другую.

Я тоже выпить был не дурак, но день попил, а потом стало скучно. Кроме того, время, потраченное не на писание стихов, я тогда считал потраченным зря. Поэтому все дни всеобщего пьянства, кроме первого, провел в общежитии. Утром приходил в бригаду, отмечался и уходил обратно. Никто меня за это не корил: я не пил - другим доставалось больше. Ломка деревянный домов вдохновила меня на печально-оптимистическое стихотворение:

Тихий век до конца прожив,

Без колонн, без скульптурных групп

Старый дом мой стоит, опустив,

Рукава водосточных труб.

Беспощадно, как жизнь сама,

Как могучая злая рать,

Наступают большие дома

Чтобы дом мой с землей сровнять.

Знавший грохот былых атак,

Он стоит, обреченный, ждет.

Видно знает, что надо так,

Если время идет вперед.

Ссылки: