Война, смерть Ф.Ф. Ольденбурга и Краснова, 1914 г

20 июля рано утром в большой дом прибежал запыхавшийся Иван Михайлович с телеграммой, которая гласила: "Германия объявила России войну. Объявить всем волостям и всем священникам". Идиллия разом оборвалась. Жизнь, которая представлялась Нине земным раем, кончилась. Они еще не знали, что навсегда. А тут еще на них обрушилось общее горе: внезапно умер Федор Федорович Ольденбург . Вместе с женой он возил в Германию к тамошним докторам больную дочь и по возвращении заболел. Врачи не могли даже определить, что с ним произошло. Он умирал на руках жены Марии Дмитриевны , умирал тяжело, сознавая свое положение. Жалел, что не успел передать дочерям, как им жить, а жене говорил, как был счастлив с нею и как благодарен ей. Он успел узнать о войне, а потом уж потерял сознание. Осиротела не только школа Максимовича, не только все земское образование. Все друзья почувствовали образовавшуюся пустоту. И Корнилов, и Гревс вскоре написали воспоминания о друге. По дороге домой Вернадский тоже писал о Федоре. Как свидетельствует Корнилов, у него вышла очень хорошая вещь, но слишком личная для того, чтобы отдавать ее в печать. (Рукопись пока не обнаружена.) "Попал сюда в мобилизацию, - писал Вернадский Самойлову из Читы 21 июля, - затем разразилась катастрофа войны с Германией. То, что подготавливалось после 1871 года, более сорока лет, совершилось, и для меня сейчас Россия и Франция представляются оплотом свободы Европы от Великой Германской империи. Я даже не могу этот вопрос оценивать только с русской точки зрения. Кто победит? - Сказать едва ли кто может, но мы в центре одного из величайших мировых событий. Сейчас заставляешь себя вести спокойно свою работу! Еду завтра утром в Нерчинск , заканчиваю экскурсию 1 или 2 августа и прямо еду к себе домой, на Псел" 22-10 . Добирался до Шишаков долго, почти 17 суток. Сначала на лошадях, потом по железной дороге. Вокруг царил тот патриотический подъем , который охватил всю страну в первые недели войны. На станциях гремели оркестры, новобранцев провожали криками "ура!" и транспарантами. На запад неслись воинские эшелоны. Введен сухой закон. Газеты заполнены призывами и сообщениями о пожертвованиях в пользу армии. Через десять лет Вернадский пожалел, что поддался на время патриотическому порыву. "Мой грех", - честно сознался он. Нет оправдания войне, не бывает войн справедливых и несправедливых. Они всегда несчастье и стихийное бедствие. Довоенным летом 1914 года случилась и еще одна потеря. Умер профессор геоботаники Харьковского университета Андрей Николаевич Краснов . Короткой, но исключительно яркой оказалась научная жизнь ученика Бекетова и Докучаева. Он объехал весь земной шар. Как многие ботаники, полюбил тропики, их пышную, наиболее полную зеленую жизнь. Как географ, изучал растения в их естественном бытии, в геологической, почвенной, атмосферной среде. В статье памяти своего гимназического и студенческого друга Вернадский писал, что такой тип познания природы - гётевский - чрезвычайно редок и ценен, потому что человек, самостоятельная и творческая личность, связан с природой всеми органами чувств. И счастлив натуралист, когда может выразить свое ощущение яркими образами, а не только посредством терминов и схем. Он, как историк, запечатлевает уникальное состояние природы, которого уже никогда не будет, ибо она никогда не возвращается в прежнее состояние. Природа длится во времени. Каждый ее миг неповторим. Главным деянием Краснова, подлинным подвигом, следует считать создание в России тропического ботанического сада . Серьезно заболев и зная, что его конец близок, он оставляет преподавание и с величайшей энергией осуществляет свою жизненную мечту - перенести тропики на родину. Он заручился поддержкой министра земледелия А. В. Кривошеина , добыл средства и в 1912 году заложил сад на выбранном им месте на Зеленом Мысу под Батумом. Сад построен им по географическому, а не по систематическому признаку. То есть в одном месте собрано наибольшее количество растений данной страны. Любовно выращены уголки японской, китайской, индонезийской природы. Это придает саду, кроме научного, популярного и познавательного, еще и прикладное значение. Он служит площадкой для акклиматизации и введения в культуру новых растений. А кроме того, создает эстетичный ландшафт. Всего два года директорствовал Краснов. "Он умер, - писал вскоре Вернадский о своем друге, - среди работы в связи с садом и похоронен там же на выбранном им месте, про которое он писал: "Сделайте от моей могилы просеку, чтобы мне видна была Чаква с окружающими ее снеговыми горами, кусочками моря; я там впервые начал работу, там тоже осталась частичка моего я" 23-10 Война ворвалась в жизнь каждого. Пытался уйти на фронт простым солдатом Георгий . Но Вернадский сумел отговорить сына от этой затеи. Добровольно ушел на фронт его ученик и преподаватель Высших женских курсов по минералогии Виссарион Виссарионович Карандеев . Ушел и погиб в начале 1916 года . Его смерть - одно из проявлений иррациональности жизни - произвела ужасное впечатление на учителя. Почему должен гибнуть молодой, полный сил, талантливый человек, в которого столько вложено и на которого возлагались такие надежды? Вопросы не дают ему покоя. "У меня такое чувство, - пишет Вернадский, - что не надо было все-таки такому специалисту, как Виссарион Виссарионович, идти на фронт, т.к. его смерть неизбежно чувствуется страной по существу сильнее, чем смерть другого уполномоченного" 24-10 . Личность протаскивают сквозь грубые шершавые тиски общества, калечат и губят. За тысячу километров от Карандеева в те же дни на Дарданелльском фронте пулей в голову убит гениальный физик Мозли . Что потеряло человечество? Никто не может знать, только ясно, что уничтожается не только личность, но само будущее, рвутся неведомые нам нити мысли и творчества. Уже не в первый раз, и далеко не в последний, ему приходится писать некрологи и заметки памяти своих учеников, и каждый раз он пытается сопоставить личность и несопоставимо узкую по сравнению с ней общественную среду. Сколько теряется с каждой гибелью, насколько снижается преображающий жизненный потенциал? "Нельзя забывать, что самостоятельная творческая научная работа, как всякая духовная творческая работа, - писал в память молодого умершего ассистента П. А. Алексата, - накладывает свой отпечаток на весь духовный облик человечества, одновременно неуловимыми нитями могущественным образом отражается на окружающем. Нельзя забывать, что духовная сила общества создается только существованием в его среде самостоятельной творческой работы отдельных лиц во всех областях культурной жизни - науке, философии, религии, искусстве, общественной жизни. Если бы даже данной личности и не удалось реально воплотить в жизнь ею созданное, то самое существование ее творческой работы есть уже акт жизни общества" 25-10 . Первый шок от войны проходил. Она становилась рутиной и бытом, к которому как бы и нельзя, а нужно привыкать. В сентябре Вернадский пишет Самойлову: "Сейчас понемногу начинаем входить в колею - на фоне мировых событий. Радиевые работы в этом году дали интересные научные результаты, но сейчас практически крупных залежей нигде нет. Сейчас кредиты мне на Ra-работы сокращают, но вести работу можно будет и в 1914 и в 1915 году.

Сейчас работа научная налаживается довольно трудно - но я думаю, ее надо поставить интенсивно. Ведь и война может легко протянуться и год и больше - а затем после войны увеличится интенсивность политической борьбы и придется налаживать разрушенную научную мировую организацию!" 26-10 Ближайшие события показали, что любые катаклизмы лишь увеличивали его сопротивление и энергию противостоять черным дырам истории. Все выносимо, если не погублена духовная сила нации.

Ссылки: