Болезнь Вернадского В.И., он центр объединения ученых

Но какова несправедливость! Голова умственно свежа и ясна, работается хорошо, а тело отказывается служить. Живешь в двух несовпадающих режимах времени. В столовой за обедом Вернадский вдруг почувствовал неладное. Хотел взять с тарелки кусок курицы и не мог. Пальцы не слушались. Правая рука начала неметь. Затем онемение распространилось и на ногу. Встревоженная Наталия Егоровна отвела его в номер и уложила. Врач определил нарушение кровообращения вследствие сердечной аритмии . 10 сентября Владимир Иванович диктует Наталии Егоровне письмо Ферсману , которому всю весну и лето писал нежные и ободряющие письма, потому что тот лежал в ленинградской больнице в ужасном состоянии; не в порядке сердце, печень, почки: "Я чувствую себя умственно совершенно свежим и "молодым", стараюсь не думать о моей книге, в частности, о ноосфере, хотя ясно вижу, что у меня идет глубокий подсознательный процесс, который неожиданно для меня вдруг вскрывается в отдельных заключениях, тезисах, представлениях. <...> Смотрели меня два специалиста (консилиум) <...>. Оба дают благоприятный диагноз и думают, что восстановится свободное владение правой рукой, что я через немного месяцев смогу вернуться к своей книге. <...> Понемногу, но очень медленно, но все же способность владения пальцами явно восстанавливается. Через три дня позволят встать с постели и постепенно переходить к нормальной жизни" 7-24 .

Несколько менее оптимистично оценивает положение в письме Личкову : "Вот какова человеческая жизнь! Конечно, несколько дерзко было, как я Вам писал, начать писать главную работу жизни в 73 года. Заниматься и читать серьезное мне совсем запрещают месяца на два, на три. Еще не знаю, как мы их проведем. Голова чрезвычайно свежа, и мысль работает, как прежде" 8-24 . В конце месяца ему же сообщает, что медленно восстанавливается, уже может писать правой рукой и что почерк стал не очень разборчивым. Действительно, до того, хотя и нелегкий, мелкий, как у многих близоруких людей, но четкий и характерный почерк его с осени 1937 года резко изменился, стал ломким, неровным. Читать поздние рукописи Вернадского - весьма непростая задача. Но как же книга? Снова, как и в 1916 году, возникло чувство, что внешние обстоятельства не дадут сделать главное. Теперь под угрозой заветная "книга жизни". Она уже существует в двух отработанных и отвергнутых вариантах и, в сущности, пока живет лишь в его воображении.

Ссылки: