Шемякин В.В.

Источник:  "Дорога": воспоминания К.Б. Вакара

Ситуация перед моим уходом сложилась совершенно типичная. Всегда в какой-то момент появляется молодой и шустрый сотрудник, которому очень хочется стать начальником. Появился такой растущий и у нас - В.В. Шемякин. Пришел он в лабораторию почти сразу с институтской скамьи и принимал активное участие в становлении лаборатории, формировании тематики. Очень толковый программист, хорошо разбирающийся в вычислительной технике, он с самого начала принял участие в создании математического обеспечения для ЭВМ под наши задачи, участвовал почти во всех экспериментальных работах и в силу своего трудолюбия сделал много для лаборатории. Чего я, правда, не могу вспомнить, несмотря на большое желание, это каких либо идей, принципиально новых подходов, которые воплотились бы в технические решения. Сила его была не в этом. Сам Шемякин человек видный, большого роста, общительный, с большой бородой, компенсирующей утраченные в любовных утехах волосы на голове, не дурак выпить - впечатление производил положительное.

В какой-то момент написал он и диссертацию. Представляла она собой набор программ и экспериментальных результатов весьма слабо связанных друг с другом. Однако написав еще одну главу и перетасовав остальные, мне удалось придать работе единую идейную направленность и диссертация была успешно защищена. Моей фамилии на титульном листе не было, по политическим соображениям руководителем значился председатель Ученого совета. Конечно, этот мелкий штрих быстро забылся.

Шемякин стал руководителем группы, а следом родилось желание влезть и на следующую ступеньку. Как говорит поговорка: "Вообще-то нельзя, но если очень хочется, то можно". Правда, этого чуть-чуть мало для должности начальника лаборатории. Впрочем, это мое мнение. Подготовку к влезанию на иерархическую ступеньку Шемякин повел по нескольким направлениям.

Прежде всего надо было убедить начальника отдела, что лабораторию надо разделить и тогда работа пойдет успешней. За год уговариваний это ему удалось. Затем надо было внушить сотрудникам своей группы, что нынешний начальник ничего не делает и его пора менять. В значительной мере он в этом преуспел.

Надо было убедить министерское начальство, что путь решения проблемы, выбранный прежним начальником неверен, что он и делал, присутствуя на совещаниях. Результатом этого явилось скептическое отношение министерства к акустико-эмиссионной тематике, которую перестали считать актуальной. Это выбило впоследствии из под задницы Шемякина кресло, в котором ему так хотелось уютно посидеть.

Кроме того, Шемякин последний год просто саботировал мои указания, говорил, что он не понимает чего-то и просил написать ему писменные программы работ. Таких листочков я написал много по различным вопросам и разного масштаба. Уже уходя, я обнаружил на столе начальника отдела программу "новой" лаборатории. Конечно, я не "был потрясен до глубины души", но все же удивился прочтя эту программу, составленную из моих же листочков, где Шемякин не потрудился даже как-то перефразировать и изменить формулировки.

С разделом лаборатории я не был согласен, поэтому когда примерно половина лаборатории проголосовала за раздел, я подал заявление об уходе.

К этому времени я уже практически завершил подготовку к этой акции, но собирался уходить несколько позже, во-первых доведя до какого-то приличного уровня опытную систему на Калининской АЭС по результатам ее эксплуатации, где требовалось разработать правила интерпретации результатов наблюдения, и во-вторых, передав тому же Шемякину все связи, которые были у меня в руках.

Моя судьба, которая меня опекает, не консультируясь со мной по этому поводу, распорядилась иначе. Меньше чем через год начался катастрофический развал и в промышленности, и в науке, усугубивший развал лаборатории. Бороться с общегосударственным бардаком никому не под силу.

Прошло с тех пор уже 6 лет. Мутный осадок оставило у меня поведение некоторых людей, для которых немало сделал. Потом это как-то сгладилось, а судьбе (или Шемякину?) теперь я должен быть только признателен за то, что мне удалось столь своевременно удалиться.

Не осталось у меня по поводу своих бывших коллег никаких отрицательных эмоций, хорошее вспоминается. И еще, признателен я ИАЭ за то, что свел он меня с хорошими, настоящими людьми: Н.С.Хлопкиным, Жорой Софиевым, Генрихом Яковлевым, Сережей Тарараксиным, Германом Малкиным, Жорой Гладковым и многими другими.