1873 год, Поль, не состоявшаяся женитьба

Так проходила зима 1873 года. Поль был в Москве, вдруг мы получаем письмо, что он очень счастлив и наконец решает свою участь, соединяясь браком с некто Ламыкиной . Свадьба назначена в 20-х числах мая, невеста - единая дочь у родителей со средствами. Оказалось, что эта мечта не миф, так как мой отец возбудил переписку с отцом невесты, и старик отвечал утвердительно, не ленясь трактовать о будущем нареченных. Я была в восторге, только считала необходимым долгом чести предупредить невесту о прошлом ее жениха и радоваться счастию последнего, лишь убедясь в редкой самоотверженности девушки, но Папа не позволил поступить так.

Однако, наступил май, и все надежды рухнули. Отец невесты, должно быть, навел справки о Поле и очень деликатно предложил отсрочить свадьбу до августа. Поль был в отчаянии. Папа, боясь чтоб он не захандрил на глазах у невесты, советовал ему уехать в Смоленск до августа. Он послушался, но скоро очень захандрил, живя у нас, и вдруг пишет своей невесте Сонечке странное письмо, полное галиматьи. Как ни умоляла я его бросить и не писать, он все-таки отправил его, уверяя, что она поймет все и немедля ответит. Я не придала значения этим словам, и какого же было мое удивление, когда дня через два-три, Поль сияющий влетел в мою комнату с письмом, говоря:

"Что, видишь, моя Сонечка - Ангел, не чета другим, ответила, да еще как ответила!"

Я стала читать письмо на 2-х листах и действительно не верила глазам, проникаясь с каждою строкою глубоким уважением к этой редкой девушке, в которой слышался истинный голос человека с сердцем и душою (ужасно досадно будет, если не найду у брата этого чудного письма для приложения сюда как отрадного факта), доказавшей тогда, что в мире - не одни кокетки-куклы, а есть и люди. Бедняга выражала участие, постигнув болезненное положение Поля, она писала очень душевно и дельно, умоляя успокоить ее другим письмом, в противном случае выражала готовность бежать к нему для утешения и успокоения. Я плакала над этими строками и чувствовала себя счастливою от одного сознания, что свет еще не клином сошелся, и есть еще настоящие люди. Карточка Ламакиной (ранее - Ламыкина ) до сих пор хранится у меня, но ее саму не удалось мне видеть. Осенью отец ее окончательно отказал Полю, а дочь, говорят, силою выдал за богатого купца.

Когда Поль жил у нас, я проводила с ним целые часы, то вызывая его на последовательные беседы о прошлом (что очень трудно), то читая с ним "книги о Фридрихе Великом", с которыми он несколько лет все носился с благоговением (вот мне и хотелось постигнуть, что его привлекает к ним), то терпеливо выслушивая его галиматью, когда он начинал хандрить, то помогая ему разбирать разный его хлам и исписанные бумаги, даже ходила с ним к совершенно незнакомым мне лицам по его просьбе (например, Карташевым, которые с участием относились к нему), - одним словом, старалась, не раздражая, исполнять все ему приятное и ограждать его от нападок домашних за частую вентиляцию и беспорядок, им производимый.

Увлекаясь, таким образом, я и не замечала, что надо мной самой нависала грозная темная туча, рассеивать которую пришлось потом годами страшной борьбы, унесшей лучшие силы...

Ссылки: