Деревенская жизнь семьи Вакара Платона Модестовича

Летом, когда началась страдная пора, уборка урожая ржи, мы с помощью Максима и Олены нанялись жать рожь у их друзей - крестьян Зарудья. Жать серпом траву мы научились давно, но рожь жать мы умели слабо. Работа эта была очень тяжелая, весь день наклонившись к земле. Жали женщины, они шли рядами, клали каждый срезанный пучок колосьев на землю, а, закончив ряд, собирали эти пучки в сноп, который перевязывали перевяслом из колосьев и ставили сноп на "попа". Мужчины собирали и складывали снопы в копны. Конечно, пользы от нашей работы было немного, мы далеко отставали от ловких умелых жниц, но, всё таки, жали весь день, с трудом перенося боль в пояснице. Все были заняты и, как будто, не замечали нашего неуменья, весело и дружно собирались под копной среди поля в час отдыха- обеда.

Вместе со жницами с аппетитом ели их снедь - сало с большими лепешками - "млынцами", молоком. Домой принесли папе лепешки, т.к. хлеба тогда не было, но работа эта была не долгая, дня два, от нас было мало пользы и мы приходили домой обессиленные - болела сильно поясница, спина. Постепенно наше хозяйство увеличивалось - Надя работала у Талдыгина, ей за работу однажды дали маленького поросенка, которого мы кормили, ухаживали за ним и он так привязался, что бегал за мной, как собачка, завели понемногу и кур. Всю эту живность надо было кормить, доставать корм. Весной мы достали у кого-то косы и стали учиться косить траву сначала на полянках, потом на лугу, когда пришла пора косьбы летом.

Крестьяне к нам постепенно привыкали и относились часто как к равным, как к своим девушкам. Даже появились женихи, которые хотели сватать Надю и меня. Одно время к нам зачастил приходить очень солидный, красивый довольно состоятельный белобережский крестьянин, завидный жених, "первый парень на деревне" - Александр Хмельницкий. Ему, видно, нравилась Надя, он приходил посидеть, поговорить, а иногда и помочь, так он, видя как мы трудимся с очисткой колодца, сам взялся за эту работу, помог нам.

Однажды он зашел к Полине Ивановне и спросил ее, - не пойдет ли за него замуж Надя? Полина Ивановна не знала, как ему ответить, чтобы не обидеть и сказала, что мы пока не думаем о замужестве, хотим еще получить образование и верно, уедем, когда сможем в город. После этого разговора он перестал нас навещать. Были и другие женихи и попытки нас посватать, но не часто и нас это только забавляло, и мы быстро пресекали эти разговоры.

Внешне мы почти не отличались от деревенских девушек, носили почти такую же одежду зимой - ватник, платок на голове, самодельные рукавицы и что-то примитивно-теплое на ногах. Летом ходили босиком и шили сами платья, (все, что было получше, - пошло на обмен продуктов). Сшили из матрасных насыпок, полосатых - костюмчики - юбку и кофту, а из мешковины - платья, которые вышили ирисом - я розовыми нитками, а Надя - сиреневыми. И даже в Киев ездили в таком виде, и, не имея обуви, сшили как выходные тапочки - туфельки из папиного форменного генеральского кителя. Помню, как однажды, приехав в Киев и остановились у Толи, Б. , мы с ним вышли утром из дома (он шел на службу), ночью прошел дождь и было мокро на улицах. Тогда я сняла свои "туфельки", чтобы не испортить, шла под руку с Толей босиком по Крещатику, не смущаясь своим видом, также как и Толя.

Хочу рассказать об одном эпизоде, как о примере доброго отношения крестьян к нашей семье. Кажется, это было в первый год по приезде в Белый Берег. Когда летом наступила пора уборки травы - заготовили сена, мы с Надей рано утром в ясный, солнечный день отправились на наш луг (2 десятины), вооружившись косами, которые кто-то нам одолжил. Трава была отличная - высокая, густая. Косить ее было конечно тяжело, но мы старались косить аккуратно, хоть и медленно. А в это же утро вышли косить белобережские крестьяне, - мужчины-косари на соседний с нашим луг, который раньше принадлежал помещику Гринцевичу. Вышли почти все мужчины деревни и дружно принялись косить свой большой луг. Картина косьбы очень красивая, живописная - дружно взмахивая косами, рядами шли сильные, умелые косари, и с каждым взмахом косы, под звуки -жи-жи-жи, ложился ряд срезанной травы. Во время их перекура-отдыха подходили некоторые парни к нашему лугу и, облокотясь на изгородь-жерди, смотрели, как мы трудимся и довольно неумело косим, шутили, смеялись, давали нам советы.

Косить свой луг крестьяне закончили быстро и многие пришли к нам, увидели, что наша работа двигается медленно, скошено почти ничего и предложили сразу скосить нам луг. Но мы сказали, что не можем им заплатить за работу. А они, уже смеясь и шутя, принялись косить, говоря: "За нашу работу согласны поесть яблоки". Мы с Надей помчались домой к папе и рассказали о помощи косарей и что надо за это дать им мешок яблок, - скорее надо их собрать. И как только мы успели сорвать яблоки в мешок, вся компания наших друзей-косарей пришла к нам на веранду. Папа встретил их с благодарностью за помощь и передал им мешок яблок, которые они тут же весело и с аппетитом уничтожили. Расстались мы друзьями, они нам оказали большую услугу - помощь, не знаю, смогли ли мы с Надей вдвоем, даже за несколько дней скосить всю траву. Собрать и сгрести в сено траву уже не представляло такой трудности. Но трудности были с помещением сена в сарай, приходилось просить помощи у соседей-крестьян, и были другие тяжелые работы. Теперь еще острее стала необходимость иметь лошадь, свой транспорт, о чем все время мечтал папа, жалея нас и желая облегчить нас.

К нам часто, по праздникам, приезжал брат Толя Беклемишев , он менял у крестьян вещи разные и соль на продукты, в городе голодали. В придачу к продуктам Толя брал зерно, и постепенно накопилось его в мешке около 3-х пудов. Толя не скоро собирался его забрать. Иногда мы пользовались этим зерном, но редко, так как Надя работала и доставала немного хлеба или муки.

Деревня не голодала, были свои продукты, но была большая нужда в соли. Её можно было купить только в Киеве, а денег у крестьян не было и они очень мучились.

Крестьяне нашей деревни жили, в основном, не богато, но почти каждое хозяйство имело корову, свиней, которых откармливали на мясо и сало, кур, уток, гусей. Лошадь была не в каждом хозяйстве. И, конечно, имели хоть небольшой участок огорода при доме и поле. Поэтому в те послереволюционные года, начало 20-х, деревня не испытывала голод, имели свои продукты. Но деревня очень нуждалась в то время в других вещах, - особенно в соли. Трудно было купить сахар и кое-что из одежды и все, что необходимо в хозяйстве - денег у них не было, поэтому приходилось им покупать все это на свои продукты. Одежду крестьяне издавна делали сами из льна и конопли , которыми засевали поля. Растили коноплю и в огороде. Потом сушили и обрабатывали, делали пряжу и нитки, из которых ткали на станках полотна, потом их отбеливали и шили одежду - штаны и рубахи - мужчинам, женщинам, рубахи. Вышивали рубахи крестиком, черными и красными нитками красивые узоры.

Это была издавна национальная украинская одежда, но постепенно жители деревни, особенно молодежь, стали носить "городскую" одежду из разных материалов, а в годы революции купить готовую одежду или материал было очень трудно, вот поэтому крестьяне охотно меняли на продукты предлагаемую городскими жителями всякую, даже поношенную одежду. Благодаря Наде, которая тогда работала - учительствовала у крестьянина Талдыгина, мы не испытывали голода, но были недели, когда хлеба не было и мы больше питались картошкой вместо хлеба. И вот однажды я узнала, что знакомые две крестьянки собираются поехать в Киев за солью, я решила воспользоваться таким случаем и вместе с ними тоже купить соль для обмена в деревне на зерно или муку. Хлеб печь я научилась в русской печи, которая у нас была дома. Папа согласился остаться один, и я отправилась в путь. В Киеве я переночевала у Толи Б., узнала, где можно купить саль, заняла у него денег на покупку и рано утром купила на Еврейском базаре 20 фунтов соли. И с этим грузом через плечо пошла к вокзалу. Ехала как все тогда "мешочники" в товарном поезде в "теплушках", до отказа набитых людьми и без билетов, даже не зная, когда отправят состав - расписания не было, поезд шел только до ст. Тетерев.

Ссылки: