Первая беременность Юли Вайнштейн

Как-то раз я заметил следы слез на глазах Юлички.

- Отчего, почему, что случилось?

Долго не отвечала, а затем обняла меня, зарыдала, заливаясь слезами:

"Я умру, не выдержу...".

С трудом ее успокоил. Созналась, что она беременна и полагает, что столь малого роста женщины, как она, не могут рожать. Отсюда вывод - стало быть, умрет. Я сам в этом ничего не смыслил, но истерические рыдания моей дорогой, славной, маленькой Юлички, обычно всегда веселой, жизнерадостной, меня тяжко опечалили. Насколько мог, успокоил свою милую, но и сам здорово струсил. Стали обсуждать этот вопрос насколько возможно спокойно, логично и, конечно, наивно, как могут обсуждать подобные вопросы молодые будущие родители. Как я ни волновался, благоразумие все же взяло верх, и мои доводы, что столь же малая ростом тетя Анастасия Андреевна Щекина благополучно родила пять человек детей, возымели свое действие.

Через несколько дней мы поехали в Курск, где решили Юличку показать известной в то время Шатовой Агафье Ивановне . Шатова нашла положение вполне нормальным, советовала Юличке не поднимать тяжестей, не суетиться и т.п. Успокоилась моя Юличка, и я вместе с ней.

Мой ограниченный кругозор линейного агента расширился, когда я, не обладая теоретической технической подготовкой, засел за книжки и осилил все, что мог достать. В то время как мои коллеги посвящали свои досуги выпивке и кутежам, меня к этим удовольствиям не тянуло благодаря влиянию Юлички. Юличка старалась, чтобы я был сыт, обут, одет, а я не только сам учился, но и учил других: вел беседы со стрелочниками, кондукторами, паровозными бригадами не о выпивке, а о технических достижениях - это моя маленькая Юличка чрезвычайно ценила во мне, и мы жили, что называется, душа в душу, как голубки. Она знала дом, хозяйство, а я работу на службе, книжки, газеты, письменный стол.

А тут прибавилась еще забота: шитье пеленок будущему нашему новорожденному.

Как-то зашел у нас разговор о том, как мы назовем ребенка. Я попытался свести беседу к шутке.

- Если будет мальчик, - предложил я, шутя, - назовем Варсонофием, Акакием, Илией (таких мы знали монахов в Корейском монастыре), а если девочка - Феофилой, Соломонией, Степанидой.

- Ты все шутишь, мой дорогой, - возразила она, - тебе смешно, а ведь это нехорошо, даже грешно. Если ты ничего не имеешь против, мой друг, я бы назвала девочку Еленой, именем моей покойной матери, память коей я свято чту. А если будет мальчик, то ты назови, как хочешь, твое право, но, конечно, не Варсонофием и не Акакием.

- Не возражаю, решаем заблаговременно: если дочь, то Елена, а если сын, то не Варсонофий и не Акакий, а... Евгений.

Она крепко ко мне прижалась, заявила, что чувствует, как ребенок шевелится, ворочается, предложила послушать. Тут я впервые постиг великое, незабываемое чувство отца. Кто знает, что ждет этого ребенка, нашего первенца?

- Каковы родители, таковы и дети. Яблоко падает недалеко от яблони, - сказала она. - Я верю, что так будет.

Так и сбылось: в моей семье нет ни одного подобного Аркаше Маресеву благодаря матери, отдавшей душу свою воспитанию детей. Таких матерей немного. Такие драгоценные и чистые человеческие характеры так же редки, я полагаю, в наших современных семьях, как радий в недрах земли.

Прошла зима, приближалась Пасха. Первая Пасха молодой женщины в своей семье, в своем хозяйстве. Первый свой кулич. Легко сказать! Конечно, Юличка готовилась к этому дебюту основательно, чтобы не только догнать, но и перегнать старых опытных хозяек, близких и знакомых наших. Короче говоря, она затеяла спечь не кулич, а Эйфелеву башню. А так как готовых форм подобных размеров не было, да и высота печки ставила определенные преграды, то решено было сделать форму из промасленной толстой бумаги. Ладно. Сказано - сделано. Маленькая Юличка в первый раз, без помощи тети, перекрестив себя, будущий кулич и печку, приступила к работе. Я ушел спокойно на станцию, так как мне приказано было не показываться до обеда ни в коем случае - дверь, мол, будет на запоре, чтобы "легкий дух" не просквозило. Ход в нашу квартиру был один: через кухню. Часа через полтора прибежала ко мне на вокзал перепуганная соседка.

- Пожалуйте скорей домой, с Юлией Евгеньевной нехорошо.

Бегу, не помня себя. Юличка на постели в истерике кричит: "Умру, ребенка своего не увижу!" Почему, что случилось? Насилу успокоили. Плачет, волнуется. Оказалось, что на большом куличе, на "Эйфелевой башне", загорелась промасленная бумага, кулич осел, обуглился. Только и всего? Аллах с ним, здоровье дороже! Обнял свою маленькую женушку, напомнил о будущем нашем потомстве, которое надо беречь уже теперь, во чреве матери. Эта идеальная маленькая женщина, воспитанная в границах сергеевских обычаев, порядков, конечно, по своему откликалась на всякое мелкое житейское явление. Если промасленная бумага загорелась в горячей печи, то отсюда вывод: смерть хозяйки, и никаких гвоздей. Ведь кроме Сергеевки ей ничего не показывали. Не сочли даже нужным как следует обучить грамоте.

Тургенев еще в конце 1850-х годов в "Дворянском гнезде" бросил лозунг словами Михайловича: "Новым чувствам всем сердцем отдался, как ребенок душою я стал. И я сжег все, чему поклонялся. Поклонился всему, что сжигал". Моя Юличка отдалась мне, а затем нашим детям всей душой, всем сердцем, всем своим существом, но сжечь то, чему поклонялась в Сергеевке она не могла, это было выше ее сил, возможностей. И я этого не требовал. Я был безмерно счастлив, что судьба подарила мне жену, без меры преданную, прекрасную хозяйку, идеальную мать детям. Повторяю: жену, друга во всем объеме значения этих слов, а не содержанку и не сожительницу, коих было, есть и будет так много в нашем житейском обиходе, в котором модная шляпка, шелковые чулки и иная подобная дребедень - выше чувств, выше обязанностей жены, матери. Моя маленькая Юличка целиком и полностью доказала, оправдала в дальнейшем до последнего вздоха свое высокое призвание. Почему? А потому, что она видела, воспринимала острее и глубже многих других свой долг. Меня и теперь охватывает особое чувство, которое я назвал бы священной радостью, при воспоминаниях, как она обычно благоговейно готовилась к каждому рождению ребенка.

Ссылки: