Вайнштейн Г.М.: моя учеба

Моя учеба подвигалась вполне успешно настолько, что через год брат Лазарь имел возможность похвалиться своими и моими достижениями. Я свободно читал, умел складно рассказать прочитанное своими словами, писал диктант, состоявший из отдельных слов и кратких фраз. Знал, что Пушкин хорошо писал стихи и прозу, но "пушек" не делал; что "конец" - не маленькая лошадка, а окончание написанного или напечатанного. Словом, по своему возрасту и тому времени считал себя некоторым образом "образованным", о чем не замедлил объявить Айзику-Пайзику, Срулю- больнеголовому и другим мальчишкам, с которыми играл в лошадки, перегонки, орехи (азартная еврейская игра). Необходимо отметить, что в раннем возрасте моими товарищами были почти исключительно еврейские дети. Отец, проверив мои познания, прежде всего указал на необходимость научиться писать и читать по-русски без еврейского акцента. Он снял с полки басни Крылова, затем том Пушкина и, указывая на эти книжки, говорил: "Вот у кого надо учиться читать и писать по-русски, а не подражать твоим товарищам Коле Терлецкому и Коле Заячковскому, знающим еврейский язык лучше русского, своего родного. Ты, Бузя, старайся думать по-русски, видеть сны по-русски, тогда ты постигнешь всю прелесть и красоту того, что писали Крылов и Пушкин. Ты будешь жить в иное время, когда, быть может, будут владеть словом лучше Пушкина, лучше Крылова". Эти и иные подобные отцовские наставления я крепко запомнил.

Мама была на этот счет иного мнения. Она считала, что ребенка не следует обременять лишней учебой, и мечтала, чтобы я стал торговцем. Отец, желая, чтобы я владел русским языком в совершенстве, пригласил к нам преподавателя русского языка городского 2-классного училища Тарновского. Тот проверил мои начальные познания, похвалил и потребовал 18 рублей в месяц за часовой урок.

- Почему 18, а не больше или меньше? - спросил Тарновского отец, зная, что в городском училище Тарновский получает 20 рублей в месяц за четыре ежедневных урока у мальчиков и девочек.

- Видите ли, - ответил Тарновский, - расчет простой: 18 рублей в месяц за 30 уроков, значит, лишь 60 копеек за урок или по копейке в минуту. Как будто недорого.

- Конечно, вы вправе ценить свой труд по своему усмотрению, - с улыбкой возразил отец, - но разрешите существенную поправку. Мы решили, что вы будете репетировать моего сына кроме воскресенья и субботы, значит, пять раз в неделю, что составит округленно 22 урока в месяц, а не 30, и на эту разницу увеличивается стоимость каждого урока, так как вы требуете определенную месячную плату в 18 рублей.

- Да, так, - ответил Тарновский, - но у евреев так много денег, что с них не жалко и лишнее взять.

Отец нахмурился и встал, дав понять, что беседа окончена. У меня создалось впечатление, что отец не хотел в моем присутствии говорить с Тарновским о национальной розни и поспешил прекратить беседу. Лишь после поступления в городское училище я стал учеником Тарновского , талантливого педагога, в совершенстве знавшего свой предмет. С тех пор прошло много, много лет. Должен сказать, что только Тарновский заложил во мне прочный фундамент знаний по русскому языку и литературе. И он меня ценил, оставаясь по природе и глубокому убеждению ярым юдофобом.

Между прочим, на свадьбе Тарновского мне пришлось быть в первый раз в жизни в церкви. Обряд венчания совершал дед Тарновского - глубокий старец. Церковный обряд, певчие и вся процедура произвели на меня сильное впечатление.

Ссылки: