Короленко В.Г.- ссыльный в улусе Амга, Якутия

В суровой Якутии Короленко подселяют в улусе Амга. Но физически крепкий, оптимист в душе он и там духовно вынослив и заразительно деятелен - он и там всегда за работой: короткое лето занят с товарищами хлебопашеством. "Это был самый здоровый период моей жизни, когда мы с товарищами занимались земледельческим трудом", - говорил Короленко. Нелегко давалась ему эта наука. Много раз его жизнь была на волоске и главным образом потому, что, выполняя непривычный физический труд, он в то же время обдумывал темы литературные,

"ну и прозевывал опасность", говорили его товарищи. Зимой обучал он малышей грамоте, занимался сапожным ремеслом, особенно, когда приезжали товарищи из других улусов в плохой обуви. Часто приходилось починять свою старую юрту, рубить дрова для ненасытного камелька, который топился день и ночь. Много времени уходит на беседы с товарищами. Часто приходят и якуты посоветоваться.

"Около Лактионыча хорошо! - говорят они, - а что он сказал, то делать надо, то верно". Таково к нему отношение полудикарей. Нечего и говорить, что юрта Короленко с топящимся камельком, с таким сердечным хозяином обогрела и поддержала многих товарищей по ссылке, более слабых духом. В какую бы трущобу ни закинула его мстительная власть, он оставался тем же кристально-чистым человеколюбцем. В Амге Короленко пережил "нечто вроде легкого душевного перелома", как он говорил: "после тщательного размышления пришел к выводу, что он "и не революционер, а только наблюдатель жизни, раз отказался вступить в ряды исполнителей всех заповедей революционной программы". И его, как глубоко правдивого человека эти "размышления" мучили долго, пока он не пришел окончательно к убеждению, что его жизненный путь, его истинное призвание - служить народу литературным словом.

фото Короленко в Амге

Уже в Амге - в дикой, холодной стране, которую только временами скрашивает северное сияние, в стране, где на пятидесятиградусном морозе человеческое дыхание производит треск, где, как говорит один иностранец, человек с трудом отдирает тень свою от земли, в плохонькой юрте, в окнах которой вместо стекол вставлены льдинки, пред топящимся камельком Владимир Галактионович Короленко начинает создавать чудные скорбные образы в рамках суровой русской действительности, начинает писать рассказы, повествования, которыми долго будут наслаждаться. И богатые впечатления от скитальческой жизни, "наивная мудрость народа", его "наивные политические взгляды" впоследствии служат неисчерпаемым кладезем для тем Владимира Галактионовича. В Амге им написано "Чудная", "Сон Макара", "Убивец" и другие.

Специально для детей, юношества Короленко не писал, все его рассказы построены на глубокой психологии человеческой души. Но все они могут служить украшением библиотеки для юношества, а некоторые доступны и для детей первой школьной ступени, например "Ночью", в "Дурном обществе", где так художественно изображена жизнь детей подземелья. Тонким кружевом на фоне нищеты нарисованы маленькие детские радости. Медленно умирающая "от серого камня" Маруся, как говорит Валек, не тронет сердце разве только грубо сколоченного человека, так трогательно, правдиво проходят картины из жизни несчастных детей. Три года пробыл Короленко в Якутской области.

Десять лет бросала его мстительная власть из тюрьмы в тюрьму, гоняла в "столь" и "не в столь отдаленные дикие места". Но крепкий, закаленный с детства, организм Короленко все вынес. А богато одаренная голова, полученные от этих мытарств впечатления, претворила в высокохудожественные и в то же время поучительные повествования.

Много путников шло по этому скорбному пути. Многие сложили там свои головы. Немало равнодушно уставших в борьбе за существование потонули в серенькой тине холодного края. Но вернувшиеся после срока ссылки (иные и не дождавшись его) с той же энергией и с еще большей стойкостью в своих взглядах взялись за борьбу с деспотизмом: там было достаточно времени, чтобы обстоятельно обдумать на что человек годен, на каком пути продуктивнее приложить свои силы. И мы видим на страницах "Современника" вдумчивый образ писателя, решающего - каким путем пойти ему, чтобы иметь право назваться сыном своего народа. И Короленко не ошибся в выборе пути: глубокий, бодрящий след от его произведений многим указал и укажет в будущем путь в смысле собственного самосознания и путь служения народу.

Другой писатель-поэт, Якубович-Мельшин , искавший правду жизни тем же путем, посвящает Владимиру Галактионовичу Короленко стихотворение, в котором рисует пройденный путь нашим славным художником слова:

В пустыне, где шепчет вьюга с тайгой,

Где бледное солнце не радует глаз,

Был брошен когда-то жестокой рукой

Бесценный, прекрасный алмаз ...

Рожденный для счастья, для света

Цветок, не успевший в отчизне расцвесть,

Живое, горячее сердце поэта

Влюбленного в правду и честь.

Все в мире проходит... И дни испытанья

Промчались, отчизну поэт увидал...

Ему не грозит уже холод изгнанья ?

Он славою родины стал!..