 |
Засуха
Весна прошла без дождей, сухая. Влага от растаявшего снега давно использована землей. Лето не предвещало ничего хорошего, ни тучки, ни облачка. Долго люди ждали, напрасно служили молебны, обходили поля и деревни с иконами - небо молчало и, казалось, тоже высохло.
Трава и вся зелень на деревьях пожелтела, высохла. Посохли ручейки. В пруду вода опустилась, отошла от берегов, точно и подземные источники иссякли. Земля потрескалась. Ко всем бедам начались лесные пожары. Загорелось в большом лесу. Всю деревню согнали окапывать пожарище, проводить канавы. Вдруг вспыхнуло недалеко от нашей деревни в роще, называемой "Мох". Прибежали из Приселья и Лужков мужики и бабы, все действовали кто чем мог. С трудом пожар ликвидировали. Но кругом дым, гарь, мелкая пыль, точно вся земля запылала. На небе, вместо ясного солнышка, какое-то мутное пятно каждый день ползало с востока на запад. Страдали от засухи, страдал и скот и болел. Все приуныли.
Не слышно песен, ни смеха, громкого разговора, словно боялись разбудить, что-то страшное. Это страшное не замедлило подползти: начался падеж скота.
Еще весной дедушка решил поубавить число скота. Был у нас трехлетний жеребец, красивой светло-серой масти. В соху его еще не впрягали и продолжали холить. С него и решено сокращение. За этого красавца раньше предлагали большие деньги - 120 рублей, но дед задумал вывести его на ярмарку в день Фрола и Лавра - конский праздник. Но тревоги от событий в природе перевернули все хозяйственные соображения.
Однажды во время обеда дед с тревогой говорит: "с Серым творится что-то неладное, нет-нет да и приляжет, а это не к добру". Лошадь действительно заболела и, несмотря на все старания, на уход - перестала есть, начала пухнуть и дня через два-три пала. Все в доме были страшно опечалены, особенно дедушка.
С этого дня над нашим домом нависла злая туча, и несчастия, точно из рога изобилия, посыпались одно за другим. Какая-то скотская болезнь с нашего двора беспощадно уносила жертвы. Сравнительно с односельчанами у деда особенно много было овец, водились и романовские, овчины с которых выгодно продавались. И вот теперь одну за другой увозили в "лог" и зарывали в яму. Тяжелые картины происходили во дворе: через балку перекинуты веревки, которыми подхвачена лежащая тут же на соломе корова. Несколько человек поднимают ее, кто за хвост, кто за рога, стараясь поставить на ноги. Корова стонет, как будто просит оставить ее в покое, и тут же на глазах пухнет, увеличивается в объеме. Люди совсем растерялись. Про няньку и говорить нечего: она совершенно пришиблена. Не отходит от коровы, уговаривает - "ну-ну матушка, буренушка, встань", а у самой слезы по щекам бегут. Да и было от чего горевать: из четырех две коровы уже стащены в овраг, третья висит на веревках, не миновать и ей. Затем пала вторая лошадь.
Даже куры паршивели и умирали. И тянулась эта грозная темная туча, казалось, без конца. А когда она рассеялась, то оказалось, что наш, обширный для крестьянина, двор был почти пустой. Но самое главное, ничем непоправимое горе, заключалось в том, что мы осиротели: в доме не стало того, чьим старанием, чьим упорным и разумным трудом было создано все, теперь исчезнувшее, благополучие - не стало дедушки!
Ссылки: