Татищев мог оказаться в "почетной" ссылке в Нерчинске

3 июня 1726 года, то есть менее чем через месяц после возвращения Татищева, коллегия обязала его "бес продолжения времени" представить отчет и ехать в Екатеринбург в распоряжение Геннина. Татищев должен был прямо изложить свои "резоны" против такого заключения. Он это и сделал в специальном доношенйи в коллегию, которое обсуждалось 31 октября 1726 года. Рассчитывая на полное содействие высокопоставленных недругов Татищева, коллегия приговорила услать его в Нерчинск , на серебряные заводы, "для доброго установления и произведения" этих крайне запущенных и убыточных предприятий. Очевидно, речь шла о простой ссылке. Так это вполне основательно расценивал и сам Татищев. Поэтому он обращается с челобитной к Екатерине , в которой, перечисляя предшествующие заслуги перед государством, просит определить его "к иному делу".

Остается неясным, кто непосредственно оказал покровительство Татищеву в этот чрезвычайно трудный для него момент. Сама императрица никаких симпатий к нему не испытывала, да и он никогда не обмолвился о ней добрым словом. Но к концу 1726 года Меншиков уже не был всесильным временщиком. У него были довольно натянутые отношения с зятем Екатерины - герцогом голштинским Карлом-Фридрихом .

Герцог заменял императрицу в заседаниях Верховного тайного совета и энергично добивался возвращения захваченного Данией герцогства. Екатерина рада была оказать любимому зятю любую помощь. Но другие члены совета, в особенности как раз Меншиков, ограничивались ничего не обещавшим сочувствием. У Меншикова с Карлом-Фридрихом, как у своеобразных соперников, установились и лично неприязненные отношения. Из последующих событий не видно, чтобы у Татищева были какие-либо связи с Карлом-Фридрихом. Но герцог не мог не знать, что заморские страдания Татищева происходили в значительной мере по его вине. Весьма вероятно, что только он и был в какой-то мере осведомлен о содержании секретного поручения Петра Татищеву.

Другим деятелем, имевшим основание поддержать Татищева, был Д. М. Голицын . Он полностью соглашался с татищевской идеей "увольнения коммерции", то есть освобождения ее от казенной опеки и регламентации. Близки были их взгляды и на собственно русскую старину. А в противодействии немецкому наступлению Голицын занимал и еще более решительные позиции, чем Татищев. Судя по отсылкам Татищева в "Истории Российской", он, хорошо был знаком с московской библиотекой Голицына. Это говорит об их тесном общении именно в конце 20-х годов, когда и тот и другой находились в Москве.

В конце 1726 года, по-видимому, не имел особых оснований "добивать" Татищева и Меншиков. В сущности, для него был более неприятен Брюс , нежели Татищев. А Брюса к этому времени уже устранили. Охлаждение же отношений с императрицей побуждало Меншикова искать контактов со "старорусской" партией, прежде всего Голицыными, и подготавливать позиции на случай - теперь уже очевидного - прихода на царский трон внука преобразователя - Петра II .

Слишком очевидна была и пристрастность немецких членов Берг- коллегии, стремившихся расправиться с единственным своим сотрудником, способным сделать что-то полезное для развития отечественной промышленности.

В условиях коллегиального руководства, а Верховный тайный совет, несомненно, являлся таковым, все-таки гораздо труднее провести откровенно беззаконное решение, чем при неограниченном самовластии самодержца.

Ссылки: