Тамм И.Е.: 12 ноября 1922 г.

Все нахожусь под впечатлением вчерашнего заседания в Лазаревском институте .

Пришел на заседание после начала. Последним был доклад Кастерина4 - он этот доклад делал в Одессе еще, тогда же я понял его полную несостоятельность, элементарнейшие ошибки, но по каким-то внешним причинам не возразил. Потом говорил об этом с Леонидом Исаковичем , и он только руками разводил, со мной целиком соглашаясь. Здесь этот доклад был принят чрезвычайно одобрительно, Лазарев сам восхищался и просил разрешения напечатать. Я не выдержал, к тому же меня подбивал Фрумкин5 , с которым мы сидели рядом и который это все знает, и я выступил с опровержением. Все глазели на меня, как на дерзкого неуча, не слушали по существу, перебивали и хотели объяснить то, чего сами не соображают.

Сделал я ошибку, что не вышел к доске и говорил без мела, что очень затруднило. В конце концов затюкали, я стал волноваться и говорить невразумительно.

После заседания знакомые мои, например, Предводителев , очень холодно поздоровались, Лазарев говорил со мною пренеприятным тоном, но предложил на следующем заседании выступить еще раз у доски и с мелом. Я за это ухватился и убежден, что им докажу, но боюсь, что Лазарев это смажет и под благовидным предлогом не допустит. Во всяком случае, то, что я, никому не известный юноша, смел возразить заслуженному профессору, да к тому же после одобрительных слов <самого> Лазарева, вероятно, совсем отрезало мне путь в эту группу. Предвиденный мною конфликт наступил раньше, чем ожидал. Тем лучше - только в борьбе обретешь ты право свое...