Стогов Э.И.: Ссыльнокаторжные в Охотске

Очерки, рассказы и воспоминания Э.. ..ва "Русская старина", август 1878 г. II. Ссыльнокаторжные в Охотске Я начал рассказ о каторжных на солеваренном заводе в Охотске, сделал поверхностный очерк заводу, вместо подробностей о жизни каторжных я увлекся биографией Ивана Мединцева .

Солеваренный завод в Охотске имел каторжных от 250 до 300 человек; хотя это все отверженные преступники, но они люди, между ними много разнообразных характеров, разных наклонностей, были свирепее Мединцева и были тихие, добрые, покорные судьбе. Расскажу о некоторых личностях, по необходимости с моим участием, расскажу с целью выяснить общий характер этих гражданских покойников. Вот припомнился никем не рассказанный факт: каторжные за веру .

Еще летом мы получили известие, что к нам, в каторжную работу, посылаются пять человек, называющих себя - один Христом, а четверо - Евангелистами. Все пятеро нераскаянные богохульники, весьма вредны, требуют особенного надзора. Из флотских офицеров я один оставался при порте и, как уже говорил, был исполнителем государственных функций по всем министерствам без исключения.

Октябрь. Начались морозы; являются только четверо; конвойные и каторжные объяснили, что Христос умер на семи хребтах (Яблоновый хребет). Начальником в Охотске был У[шинский] , человек злой, недоброжелательный, нелюбим всеми без исключения, к этому был дурной офицер - как моряк, служба его прошла в Астрахани. Он был малороссиянин, должно быть, начал учение в какой-нибудь бурсе, любил говорить о Богословии. Начальник думал диспутировать с апостолами, но это были такие начетчики, что скоро поставили его в тупик; начальник рассердился и постращал кобылой ! Но не на трусов напал, они отвечали:

- Ну что ж, вместо креста будем носить кобылу и молиться ей. Я посоветовал предоставить протопопу и священникам вразумить их. Пришли священники, каторжные сказали им:

- Не срамитесь, ваши владыки отошли со срамом. Действительно, священники не сбили их, а они так и сыпят текстами из всего Священного писания. Священники, находя закоснелость и изощренное изуверство, отказались. Я только слушал - бо неразумен бысть, но старался понять этих фанатиков - по-своему. Я сообразил, что если эти закоснелые изуверы попадут на завод, то легко увлекут некоторых в свою секту. Я попросил начальника отдать пока их мне. Была отдельная казарма - парусная и такелажная; в это время она стояла пустая. Я приказал к казарме принести дров, а в казарму муки и что нужно для печения хлеба и поместил там апостолов. Навещая их, я не говорил ни одного слова. Ночью был порядочный мороз; поутру арестанты жаловались, что им холодно. Я сказал, что на дворе есть дрова и топор, могут топить печь. Я не упомянул, что я долго и подробно расспрашивал конвойных об этих изуверах и удостоверился, что всякий телесный труд они считают грехом для себя, потому что они призваны молиться за весь мир православный, и ни разу не принесли полена и не сходили за водой - ранее исполняли это конвойные. Это упорство я и взял в основание с целью победить их. Прошло три дня: и холодно и голодно. На просьбу их приказать истопить, испечь хлеб и принести воды я спросил: а почему вы сами не истопите печи и не принесете воды? Отвечали:

- Не подобает двум господам работать, мы работаем Богу!

- Хорошо, пусть Бог согреет и накормит вас. Упрашивали меня поговорить с ними, побеседовать, я отвечал:

- куда мне, я человек неученый, семя вашей мудрости упадет на камень.

Принимались стращать меня ответом Богу, обещали в будущей жизни рай и проч. Четыре дня терпели, я решился выдержать молча. На пятый - молили, стращали, просили наказать их за ослушание и, наконец, заплакали, сокрушаясь, что Господь оставил их и, в видении, повелел покориться. Принялись за дрова, принесли воды, испекли лепешки и бросили дурь.

Чтобы не остыло решение, я в тот же день употребил их в работу при порте, пошли и работали. Пропала их святость! А то спрашиваю, отчего ты называешься Иоанн Богослов? Отвечает:

- Я Иван, и Бога славлю. Ну, и толкуй с ним! В 1837 году, приехав на службу в Киев , я нашел многих, которые рассказали мне, что в 1815 или 1816 году в Киевской тюрьме содержался "христос", около него были апостолы, ученики; "христос" творил чудеса - исцелял больных, предсказывал. Одну старушку, из купчих, я видел исцеленною, и она продолжала верить. В тюрьму много сходилось народу, несли приношения; "христос" сидел обставленный зажженными восковыми церковными свечами. Тогда митрополитом был ученейший Евгений; он посылал богословов вразумить, наконец, приказал привести к себе и не убедил этих начетчиков. Сделалась слишком гласна эта история, их сослали в каторжную работу. По губернским городам они упорно выдерживали диспут с архиереями. Все заводы боялись этой язвы, и сослали их в ссылку, куда ссылались из каторжной уже работы. Кто же был "христос"? Это был пожилой дьячок, сделавший какое-то преступление, он-то и подобрал в тюрьме грамотных и ловких арестантов. Мне удалось вылечить их*, кроме уже умершего на Яблоновом хребту "христоса". Наказание могло бы испортить все дело, это я и тогда понимал. После это были смирные и кроткие люди. Каких наций, каких народов не было на заводе! Чтобы не забыть, расскажу, по какому случаю я узнал разнообразие этого сброда. Через Охотск отправлялся в Ситку на Аляске Фердинанд Врангель - правителем в Американскую русскую компанию . Врангель вышел из морского корпуса одним годом раньше меня, а летами я был старше его. Врангель - капитан 1-го ранга, а я - лейтенант. Мы и в корпусе были довольно дружны. Увидев меня лейтенантом и без орденов, он руками хлопнул - ты только лейтенант! Как бывшему товарищу я дал ему обед. Во время веселого обеда нашла небольшая дождевая тучка, где-то был слышен небольшой удар грома, Врангель помертвел. Ехавший с ним доктор - Врангеля в постель, мешки с горячим песком, Врангель, видимо, сильно страдал, но когда он успокоился, я безжалостно пошутил:

"Ну, зато у тебя чины и кресты! Он сердито отвечал:

- Возьми все, а мне отдай свое здоровье. Врангель получил страшные ревматизмы, ездив к Ледовитому океану. Хотел я говорить о докторе, приехавшем с Врангелем, да и заговорился - болезнь стариков! Доктор Беневский , более с азиатской физиономией чем русской, по-русски говорил отличным книжным языком - очень щеголевато, чисто, без малейшего затруднения. Ученость его по всем отделам наук была изумительна!

Ссылки: