 |
Сарина (луковица заменяющая камчадалам хлеб) и мыши
Пришло время запасать сарину, эта луковица заменяет камчадалам хлеб. Сарина, мне толковали по Линнею, лилиевидное растение V класса, не знаю, правда ли. Растение вершка три от земли, небольшая, но очень красивая лилия (если помню), ярко-желтая с красными полосками и черной серединкой. Ею усыпаны поля (очень красива для газона), луковица зубчатая, не больше хорошего лесного ореха, очень мучниста, немного сладковата и очень питательна, особенно вкусна с жареной уткой, но и просто сваренная в воде - тоже очень вкусна. Запасать сарину - обязанность женщин. Бывает худой год и год хороший; худой - когда мыши куда-то откочевывают из Камчатки, хороший - когда мыши, откуда-то появляясь, поселяются оседло. В худой год женщина крючком выкапывает луковки, хотя их и много и растут довольно часто, но работа медленная и довольно трудная. В хороший год женщина избавлена от этого труда, она делает запас гуртом, разоряя норы полевых мышей . Полевых мышей я никогда не видал в домах ни одной, полагаю оттого, что в каждом доме живут горностаи , это природные враги и истребители мышей. Мышей полевых чрезвычайно много, они живут семьями и делают замечательные норы. Много наслушался я рассказов о мышах. В каждом гнезде два рода мышей, благородные и работники: благородная мышь - серенькая, с острой мордочкой, с живыми черными глазками, хвост длинный и тонкий. Работники немного меньше, почти черного цвета, конец рыльца тупой, подобно свиному, и только половина хвоста, точно отрубленная. Обязанность работников: выкапывать норы, стлать постели и делать запасы; работники великие трусы, при малейшей тревоге разбегаются. Благородные мыши только нежатся и кушают готовое, но они храбры, защищают гнездо, сражаются и храбро умирают. Осень, поздно, гнездо разорено, запасы ограблены, ни одного нового гнезда, ни новых запасов - успеть сделать нельзя; несчастие предстоит всему роду гнезда - голодная смерть! Мать семейства, от предстоящей гибели придя в отчаяние - вешается! Нельзя не удивляться страсти камчадал наблюдать и изучать до подробностей жизнь, привычки, характер зверей и птиц, для европейца много любопытного; при случае поделюсь и расскажу, что сохранила моя память.
Сентябрь; женщины собрались разорять мышей и запасать сарину, конечно, я не мог отказать себе, хотя частию, поверить рассказы о мышах. Каждая женщина имела кош за плечами, каждая имела копьецо с костяным острым концом.
- Это зачем?
- Мыши кусают ноги, мы закалываем их.
- А больно кусают?
- До крови.
- Так они злые?
- Презлющие!
Были у всех лопатки, это для поднятия дерна над гнездом. Дни стояли ясные, я присоединился к партии женщин. Пошли через Красную сопку, гора на горе, долины, ручьи, горы покрыты лиственным лесом. Пройдя верст 6, пришли в красивую долину, маленький ручей посредине, по ту сторону ручья было много холмов, вышиною от 2 до 3 сажень, каждый холм стоял отдельно; женщины указали мне, что в этих холмах много мышиных нор. Поход наш не был скучен, женщины постоянно пели хором, голоса необыкновенно высоки, не визгливы, приятный, свободный, грудной звук переливался, если без искусства, то и без принуждения. Знатоки и любители говорили мне, что голоса у камчадалок довольно завидного свойства и что это в природе их. На вопрос мой, как находят они гнезда мышей? отвечали: мы привыкли, слышим под пяткою сквозь дерн; женщины все были босиком. Я просил позвать меня к первой большой норе и без меня не открывать. Первая большая нора была почти на вершине пологого холма, мне показали несколько ходов в нору, что называли отпорками. Черные мыши разбежались; а серенькие тревожно, с писком бегали кругом. Подняли осторожно дерн, я увидал довольно большое пространство (относительно мыши), хотя неправильное, но выстланное сухою травою, сухим мхом, перьями, шерстью; показали 6, 7 мест, заметно, где лежали мыши - это и называли зало. Из этой общей спальни было несколько ходов, некоторые из них вели в амбары. Это небольшие норы, помнится, их было 5, все почти полные сарины, луковицы были замечательно чисты, не только без земли, но и без пыли, уложены правильными рядами и так плотно, что из середины трудно было вынуть луковку, в одном - начать класть новый ряд. В углу норы указали мне на небольшую норку, полную кривых корешков, это были корешки лютика (цикута), что и называли аптекою мышей. Из этой норы женщина взяла сарины около 25, 30 фунтов. Все норы разнились только величиною, вероятно, по количеству семьи. Слышу, одна девушка вскрикнула, я к ней, оказалось, что мышь укусила ей ногу почти в пол икры, кровь струилась по ноге, кожа была прокушена в двух местах. Несколько серых мышей я видел заколотых, а многие пищали и бегали кругом. Одна молодая женщина зовет меня, указывает, что мышь повесилась. Я видел низкий березовый кустик, в расщелинке одной веточки мышка положила шейку и повисла, я вынул ее, но она была уже мертва. Я тщательно осмотрел ее, но не оказалось ни одной ранки. Как вешалась мышь, я не видал, но не имею причины думать, чтобы кто-нибудь убил и повесил, камчадалы самый честный и искренний народ. Самый большой враг мышей, это горностай; он ни запасов, ни нор не делает, он по призванию разбойник. Летом пищи довольно, но пришла зима, горностай делает набег на мышиную нору, отпорки очень малы, у горностая голова по размеру очень велика и в отпорок не проходит, земля крепко замерзла, горностай начинает разгрызать узенький канал, достаточный только для прохода маленькой мыши, на защиту отпорка являются благородные мыши, начинается борьба бессилия с силой. Мыши кусают голову горностая и иногда так удачно, что горностай окровавленный ретируется. Но чаще горностай пробирается в нору, не ушедших мышей передушит и делается хозяином норы и всех запасов. Это рассказывал мне не один камчадал. Можно сделать вопрос: да кто же наблюдал? Зная камчадал, уверяю, что если камчадал случайно наткнется на особенный случай нравов зверей, птиц, он забудет об охоте и будет следить за малейшими подробностями и потом, мало того, что расскажет, если можно, то по возможности передразнит. В моем рассказе встретится едва вероятное, но бывши свидетелем расскажу. К 3-м часам пополудни коши были полны сариной, полагаю, каждый кош был весом до двух пудов. Отправились домой невзирая на порядочную тяжесть для сил женщины и путь по горам, развеселая, звонкая плясовая песня отдавалась эхом, для меня была приятная прогулка. Пробовал я разжалобить женщин, представляя им несчастную судьбу разоренных мышей, мне отвечали хладнокровно: ничего, чача, их все поедят лисицы, и лисицам надобно чем жить.
Ссылки: