Вместо Загряжского губернатором назначен Жиркевич

Вместо Z. назначен Иван Степанович Жиркевич . В "Русской Старине" есть посмертные Записки его; мне приходится сказать о нем, как стороннему зрителю. После графа Протасова полковник Флиге продолжал в Симбирске; дела ему не было, да едва ли он способен был на дело. Он предполагал что-то начать, все думал начать, но так ничего и не начал; он даже не знал, что я делаю; губернии ему не поручали, а числился он при штабе; может быть, забыли о нем или хотели забыть. За действие при графе Протасове я получил подполковника, а Флиге Владимира на шею. За что ему? Не знаю! Корпус жандармов избавился от него, сделав его подольским губернатором, где он был - калиф на час.

Я же и был на его похоронах в Киеве. Припомнилась мне деятельность Флиге в Симбирске. Пишет ко мне Дубельт и присылает донос на меня от Флиге, что я все свои донесения пишу на коленях Марьи Петровны (Прожек) . Дубельт добавляет, что "шеф приказал тебе сказать - пиши хоть на брюшке твоей красавицы, только пиши чаще". Не хотел я и показать Флиге его глупости, да и редко с ним виделся. Так было недавно, с небольшим 40 лет, но, как ни бужу свою память, не могу добиться от нее воспроизведения момента с подробностями, как явился Жиркевич в Симбирск, и думаю, едва ли солгу, сказав, что никто этого не знал; как тогда, так и теперь, не сумею объяснить: пешком пришел или приехал Жиркевич? Днем или ночью? Как-то все вдруг узнали, что новый губернатор занимается делами. Говорили в обществе о Жиркевиче так, как будто он и не выезжал из Симбирска и как будто он давно уже губернатором.

Всезнайки рассказывали: когда спросили его, когда он позволит представиться чиновникам? - он отвечал:

- Зачем беспокоиться, я с господами служащими познакомлюсь, занимаясь вместе с делами.

В губернском городе все знают, кто что есть, о приезжем известно - богат, беден, скучен, весел, играет ли, танцует ли, даже хорошо ли говорит по-французски и проч. О Жиркевиче я не слыхал ни одного вопроса, никто не интересовался и почти не упоминалась фамилия: просто говорили - губернатор.

Я куда-то ездил; возвратясь, немедленно явился к новому губернатору. В зале два чиновника с кипами бумаг; я просил доложить, отвечали: "не приказано" и указали на отворенную дверь в кабинет. Губернатор у стола, уложенного бумагами, на двух стульях - дела. Только я вошел, Жиркевич встал навстречу мне. Он был больше среднего роста (вершков восьми); правильное и, можно сказать, красивое лицо, но не только серьезное, почти суровое выражение, темно-русые волосы приглажены по-военному; в форменном штатском сюртуке, застегнутом на все пуговицы - видна привычка к военной форме. Жиркевич был сухого сложения, но не худ; поклон, движения мне напоминали воспитание в корпусе; говорил скоро, как-то отрывисто. Пригласил сесть. Думаю, захочет знать о губернии, об обществе... Ничуть не бывало, хоть бы слово спросил, а от кого же узнать, как не от жандарма!

Странное впечатление сделал на меня Жиркевич. Он вежлив, но очень молчалив; все вопросы его касались только лично меня. Я попробовал сказать шутку - он не слыхал; я хотел заинтересовать его серьезным - он не обратил внимания. Откланявшись, я решительно не мог составить себе понятия о характере Жиркевича. Мог сказать себе только - посмотрю!

Жиркевич скоро отдал мне визит, и опять странность - пешком, тогда как в Симбирске и мещане не ходили, а ездили; я не сказался дома; на карточке просто: Иван Степанович Жиркевич. Зашел к Жиркевичу вечером - читает и подписывает бумаги; около стоит правитель канцелярии Раев . Жиркевич отпустил Раева, сказав: "я бумаги к вам пришлю". Ну, думаю, теперь разговоримся. Жиркевич, все в форменном застегнутом сюртуке, был очень вежлив, говорил о погоде, местоположении города - сухая история!

Я коснулся, было, общественной жизни, что дворяне любят веселиться и привыкли, чтобы участвовал с ними губернатор. Он отвечал, что как обделается с делами, то и он не прочь разделить общее удовольствие. Но так и не обделался! Я рассказал какой-то анекдот, думая сорвать улыбку - рассказ мой прошел мимо!

Видаясь по разным случаям с Жиркевичем, я всегда заставал его за бумагами и составил о нем себе понятие, что это человек дела. Он всегда был как-то сдержан, очень вежлив, но малейшая несправедливость, плутовство по делам - выводили его из себя; вспылив, он уже не знал границ гнева. Много ходило рассказов по городу, как он, забывшись, гнался до крыльца за советником. Мошенники для него теряли личность, но зато и боялись его чиновники! Жиркевича полюбить очень трудно, но нельзя было не почитать его, нельзя было не уважать честной его деятельности, его бескорыстия; он отдался весь, без остатка, полезному служебному труду. Жиркевич был ходячий закон. Узнавши его, я готов был поклоняться ему, но, к сожалению, видел, что он не по дому пришелся в Симбирске. Мои сношения с ним были прекрасны, но сухи и немного скучны, прозаичны для моего веселонравия.

Я заговаривал с дворянами, как бы губернатора завлечь в общество? Мне отвечали: "Зачем - Он приезжий, должен сам искать в нас; не хочет, пусть будет губернатором, мы ему не мешаем и не нуждаемся в нем". На последних выборах губернский предводитель князь Баратаев , прослужив предводителем, если не ошибаюсь, лет 18, отказался: на него сильно подействовала рассказанная история, он заболел от огорчения. Вместо князя Баратаева выбрали отставного генерал-майора Бестужева ; он был старый холостяк, веселонравный, часто впадал в роль буффа.

Ссылки: