Бунина А.П. выводит Эразма Стогова в свет, Бакунины

Тетка Бунина часто ездила ко дворцу, и я присутствовал при ее туалете. Заметив, что она румянится и белится, я по простоте спросил ее:

- Вы, тетенька, такая беленькая и румянец во всю щеку, для чего же вы белитесь и румянитесь?

- Глупенький, - ответила она, - этого требует этикет двора, я могу сконфузиться, побледнеть или покраснеть и тем поставить других в неловкое положение, а набелившись и нарумянившись, я не переменюсь, хотя бы и сконфузилась.

Чаще других вельмож тетка возила меня к сенатору Бакунину ; он был важен и жил великолепно. Семейство Бакунина состояло из жены, пяти дочерей и одного сына. Порядок был всегда один: перед обедом все семейство разряженное собиралось в гостиной; сам Бакунин Михаил Михайлович - в белом галстухе, белом жилете, во фраке, в коротких брюках, в шелковых чулках и башмаках с большими серебряными пряжками, украшен-ными драгоценными камнями, завит и напудрен. Муж церемонно брал под руку жену и вел ее в столовую, где всякий день накрывалось 30 приборов. Приходил обедать, кто хотел, только дворецкий наблюдал, чтобы каждый был прилично одет, да еще новый гость не имел права начинать говорить с хозяевами, а только отвечать. Мне помнится, что лица большею частью были новые. За столом была большая чинность, говорили только хозяева и близкие гости. После обеда и кофе незна-комые кланялись и уходили. В то время во многих домах у вельмож накрывалось лишних 30, 20 и 15 приборов для бедных приходящих, фамилий которых хозяин и хозяйка не старались никогда узнавать. Я помню званый парадный обед у Нарышкина; обедали, думаю, человек 150. После обеда всех гостей развозили в хозяйских каретах и каждому гостю дарили полный прибор со стола; серебряный нож с вилкой, ложку, ложечку, фарфоровые тарелки и остатки фруктов и конфект. Такие обеды давались немногими и в редких случаях.

Аристократы все имели свои большие дома и внаем их не отдавали, а все лишние комнаты многие предоставляли раненым офицерам, вдовам офицеров и другим неимущим. У Бакуниных и Архарова отдавалось квартир по 20 и более - бедным. Чуть какой-нибудь праздник, бедных жильцов приглашали обедать.

Помню, я подсмотрел за двумя вдовами, как они зимою за обедом, когда подавали, как редкость, на десерт груши, делали складку на краю скатерти, клали на складку грушу и когда никто не смотрел, дергали за скатерть и груша падала в подставленный и раскрытый на коленях ридикюль. Я рассказал это тетке и спросил:

- Для чего они это делают?

- Они бедны, - отвечала она, - эту грушу снесут в Милютины лавки и продадут за 50 коп., а купцы продают по рублю; бедная же вдова купит себе необходимое. После обеда тетка похвалила искусство повара Бакунина расхвалила его и как человека. Она рассказала, что однажды, когда опоздали оброки из деревень, повар не обеспокоил Михаила Михайловича, а содержал весь дом на свои деньги, а после Бакунин заплатил ему 45 тысяч рублей.

- Повар ведь крепостной, откуда он взял столько денег? - спросил я тетку.

- Конечно, нажил от своих господ, - отвечала она смеясь и заметила: Богатые господа живут и дают жить другим.

У Бакуниных был один сын, Вася, мне ровесник. Хотя я был уже гардемарином, но удивлялся знаниям Васи, чего, чего он не знал: языки древние и новые, историю, географию, отличный был математик, физик, химик и проч. и проч. Васе Бакунину предстояла блестящая карьера по службе в России. Воспитание, богатство, связи, все пути были ему открыты, только выбирай, а он выбрал дорогу заговорщика, отдался коммунизму, сделался отчаянным республиканцем и радикалом; был сослан в Сибирь, бежал за границу и сделался заклятым врагом России. Было много у меня ровесников из детей вельмож, и ни один не пошел далеко по службе. Мне припомнился ответ Нарышкина . Как-то раз у него обедал император Александр I и с чувством неудовольствия сказал Нарышкину:

- Я стараюсь поддержать старые фамилии, но, к удивлению, дети вельмож не оправдывают надежд.

- Это не должно удивлять ваше величество, - отвечал Нарышкин, - наши дети все в воспитательном доме, а законные, которые живут при нас, все дети наших лакеев и кучеров. За этим же обедом государь жаловался, что у него становится слабо зрение, и спрашивал, где бы найти хорошие очки.

Нарышкин указал на обедавшего на другом конце стола Пестеля , который был в очках.

- Я лучших очков не знаю, - сказал Нарышкин, - Пестель постоянно живет в Петербурге и видит все, что делается в Сибири. Эта острота много повредила Пестелю, он был генерал-губернатор Сибири и не выезжал 13 лет из Петербурга.

Ссылки: